Молодая кровь

Пролог и Глава 1

Пролог

Третий год Королевство охвачено войной. Гумм, правитель Южных островов, ради несметных богатств соседа сменил дружескую улыбку на оскал и впился войсками в желаемые территории. События, о которых вскоре пойдет речь, произойдут на западе материка, в портовом городе Маринбург. Его былой помпезный вид остался лишь в воспоминаниях: нищета и улочки, что пропитались запахом нечистот, — вот и все, чем сегодня славится бывшая жемчужина Королевства. Жители молили о спасении, но судьба распорядилась иначе. Этим прекрасным летним днем они и не подозревали, что к их порогам приближается новое несчастье. Всадник в темном облачении был всего в нескольких милях от города.

Глава 1

Середина июля, в полуденный час солнце купало в лучах черепичные крыши, сонливых рыбаков на пристани и попрошаек, выстроившихся меж торговых лавок на площади. Мощеная камнем, площадь Розы находилась в центре Маринбурга и с высоты птичьего полета чем-то походила на осьминога: со стороны материка над ней возвышалась старая крепость, а к морю от нее тянулись извилистые и не очень улочки. На одной из них русый мальчик лет тринадцати изо всех сил пытался взвалить на спину мешок зерна. Третий из десяти, что власти прислали позже обещанного срока. И, хоть извозчик и остановил телегу около приютских дверей, работа от этого полегчала не особо.

Полноватого мужчину на козлах забавляли потуги юнца. Неопрятность свою извозчик дополнил невоспитанностью – рассмеялся с раскатистым похрюкиванием, еще более вызывая к себе отвращение у ребенка и прохожих.

Краем уха мальчик расслышал кряхтение: из дверей приюта сначала показалась сгорбленная спина в черном платье, затем ее обладательница — сестра Мария. Поправляя кистями рук цвета дерева подол одеяния, женщина запричитала:

— Киан, мальчик мой. Да что же ты так надрываешься! — уперев руки в боки, продолжила: — Почему один? Где твои друзья?

— Мадам, — кивнул извозчик, придерживая видавший виды котелок.

Сестра потратила на ответное приветствие всего пару секунд и продолжила: — Где они? Отвечай!

«Ага, так он взял и рассказал, что ребята отправились на рынок за сладостями и, как бы помягче выразиться, совершенно без денег».

Поднатужившись, мальчик все же взвалил на себя злосчастный мешок, и, немного подкосившись в коленках, пошатываясь из стороны в сторону побрел в кладовую.

— Молодой человек, я не закончила!

Киан молча скрылся в дверном проем, надеясь, что забывчивая старушка спустит неповиновение с рук.

Сестра Мария недовольно хмыкнула и, бормоча под нос: «Где же эти сорванцы?», отправилась вверх по улице.

За порогом приюта Киана подвела спина — острой болью в пояснице подала сигнал капитуляции, так что мешок пришлось бросить и остаток пути тянуть волоком по дощатому полу.

— Киан! Хочешь воды?

О, этот прекрасный девичий голос мальчик не спутал бы ни с каким другим. Лин, самая старшая и, что уж тут скрывать, самая красивая из приютских девочек, стояла сию минуту позади и держала в руках наполненный до краев ковш. Блики воды плавно гуляли по ее бархатистой коже и вгоняли мальчика в краску.

— Братик, бери смелей! — сказала Лин и звонко рассмеялась.

Киан раскраснелся пуще прежнего, но, не желая показать стеснения, тут же отпустил мешок и сделал шаг навстречу:

— Спасибо, мне сейчас самое то! — поблагодарил он и, принимая ковш, легонько коснулся пальцев Лин. Она сделала вид, что не заметила, а мальчик опустил взгляд и примкнул губами к холодному краю ковша.

— Смешной ты, — сказала девушка. — Много еще работы осталось? Выпив все до капли, мальчик кивнул и с досадой ответил:

— Много. Скорее бы ребята вернулись, а то еще чуть-чуть и меня самого как этот мешок тащить придется.

— Тогда не буду мешать, работничек, — Лин снова приятно улыбнулась и упорхнула за двери общей трапезной.

«Эх, мне бы еще пару годков», — подумал Киан, выдохнул и поволок мешок на положенное ему место.

Через час зерно лежало в кладовой, близилось время чая, а слегка чумазый и уставший Киан забрался во внутреннем дворе на ветку дуба. Забыв о товарищах, мальчик погрузился в сладостный сон. В его объятиях он гулял около старого дома на Юге и от того сердце мальчика наполнялось радостью. Мамы не было видно, но ему чудился ее прекрасный голос, почти как у Лин, только более чарующий, уверяющий, что здесь и сейчас все хорошо. Вместе с ним гулял и отец — шрам на его лице не был таким заметным и пугающим, как в жизни — мужчина что-то говорил сыну, но в гуле отцовского баритона Киан не мог разобрать и слова. Да особо и не пытался, слишком прекрасна была погода и настроение, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Отец опустился на одно колено и взялся ладонями за плечи ребенка:

— Киан, слышишь, что я говорю?

Слух прорезался и следующие слова мальчик различил отчетливо:

— Сын, мамы нет.

— Что ты такое говоришь, пап? Я только что ее слышал! Она в доме!

 Отец тоскливо опустил голову:

— Сын, Аннабель больше нет с нами. Три года, как и нашего дома.

— Но…
Потеряв возможность двигаться, мальчик будто врос в землю. Из чувств осталось только зрение: окруженное обугленными деревьями место дома занял выжженный пустырь, погода переменилась на ненастье и отчаянье кривыми отростками потянулось к сердцу ребенка. Дыханье сперло и на щеках заблестели тонкие солоноватые полоски.

— Киан, сынок, — пытаясь вывести из оцепенения, отец тряс мальчика за плечи, — ее нет, но нас двое, и мы должны жить дальше. Я далеко от тебя, но…
Киан его более не слушал. Разгорающееся чувство беспомощности брало верх.

— Сейчас я далеко. Но война когда-нибудь закончится, я вернусь и все будет хоро…
В голову Киана что-то ударило: из реальности в сон прорвался круглый предмет и тут же прогнал дремотные грезы. Ощущение короткого полета, приземление. Удар о землю отозвался болью и окончательно пробудил мальчика.