Молоко и сахар в кофе

Сегодня я хочу рассказать тебе о своих «невероятных» странствиях в бескрайних просторах Ирландии.

Ты говоришь, что я уже рассказывала тебе эту историю? Правда? Но ты ошибаешься, Перечный друг, с новым днём приходит и новая история. Мы, женщины, обречены на вечные перемены, согласно утвердившемуся стереотипу о нашем непостоянстве. Всё прошлое должно оставаться в прошлом, поэтому внемли, я начинаю.

Этот случай произошёл со мной спустя несколько лет после моего первого визита в Ирландию. У меня не было никаких сомнений в том, что стоит повторить попытку и ознакомиться основательно с этим миром клевера и имбирного пива. Тиран всё время буйствовал и требовал от меня зрелищ и эмоций: повседневность, видите ли, его угнетала. Возможно, именно его бесконечные уговоры заставили меня подчиниться. Хотя, дело, может быть, в том, что мне чертовски не хотелось оставаться дома в свой День рождения. За двадцать пять лет я уже успела вдоволь наслушаться утешений от подруг, судьба которых, по их собственному мнению, сложилась лучше моей. Ещё один раз я, пожалуй, откажу себе в удовольствии послушать пожелания поскорее выйти замуж и нарожать детей. Ведь большего счастья для девушки за двадцать и не надо. Статистика показывает, что ближе к тридцати годам шансы удачно составить своё счастье и сесть какому-то пареньку на шею значительно уменьшаются.

Впрочем, мне думается, что, пока я смогу довольствоваться общением с парой десятков котов, думать об этом рано.

Передав борозды правления в руки Тирана, я, так сказать, расслаблялась и получала удовольствие. Так мы и оказались в самолёте, в тысячах километрах над землёй. Страдая обострённой донельзя боязнью летать, я захватила с собой в путь-дорогу свой священный Грааль, свой компас земной, свою девятую симфонию Рахманинова – подушку собственного изготовления. Да-да, не удивляйся так. Ранее я указывала на тот факт, что руки у меня вылезли прямиком из пучины морской или другого далёкого места. Но никто и не говорил, что подушка получилась привлекательной. Это, знаешь, как с любимыми потёртыми и растянутыми трениками ― на вид страшно, но удобней ничего нет.

Обстановку усугублял ещё и Тиран, уже трижды нагрубивший стюарду, пройдясь при этом по несуразности его лица, макаронной осанке горбуна, и скрипучему, как у старенькой тёти Матильды из Херсона, голосу, после чего Тиран замолчал, задумчиво глядя в окно. Быть может, всё красноречие его слов растворилось вместе с быстрой злостью и раздражением, ну, а может быть, дело в том, что пилот пригрозил выкинуть нас на полном ходу из своей ласточки. И вот где справедливость? Как с этим быть? Почему Тиран постоянно выставляет меня полной идиоткой? Мы уже десять лет вместе, и все эти десять лет он изводит меня, подлец!

― И почему именно ты всегда рядом? Вероятно, в прошлой жизни я была бессовестной грешницей, раз сейчас мне послали тебя в наказание, ― зарываясь в моё синтепоновое чудовище лицом, выдавила я, краснея.

― Смирись с очевидным. Мы с тобой как неделимые горошины в стручке, как Бонни и Клайд. Считай, что я молоко и сахар в твоём кофе, и без меня совсем невкусно…

Тиран, видя мои ужасающие гримасы недовольства, решил не трогать меня и переключился на хорошенькую пассажирку, которая сидела на соседнем к нему кресле. Вид того, как он обольщал эту дурнушку: эти улыбки, эти косые взгляды, подмигивания ― ещё больше раздраконил меня. Схватив своего Клайда за волосы, я заставила его обратить на себя внимание.

― Хватит со шлюхами водиться, перспектива заражения венерическими заболеваниями меня не прельщает. Будь мужиком уже, вытри слюни и сиди смирно, не позорь меня.

Глаза цвета свежей листвы смотрели не обиженно, а заинтересованно: его веселила эта ситуация, не исключено даже, что он специально всё устроил, чтобы позлить меня. Он ничего не ответил, лишь только достал из кармана свою любимую кубинскую сигару и закурил. Как же я ненавижу эту дрянь, от неё потом не один Колгейт не спасает.

Впрочем, надо отметить, что я сама себя и позорила, ведь Тирана не существует, он лишь воспаление моего бурного авторского воображения. Поэтому глупо было кричать на него при всех, ведь никто, кроме меня, не видел этого самодовольного типа. После моей второй-третьей вспышки гнева пассажиры лишь искоса посматривали на меня, явно насмехаясь над этим психическим расстройством.

Долго ли, коротко ли, но мы всё-таки добрались до Дублина. Столица встретила нас на удивление хмуро и неприветливо. Холодные капли дождя больно лупили по лицу, стоило только выйти из здания аэропорта. Со стороны это выглядело довольно забавно: двое полуголых туристов стояли на улице под дождём, не зная, куда идти. И вот верь этому прогнозу погоды: «Седьмого августа будет оЩень жарко в Дублине, поэтому по возможности придерживайтесь минимализма в одежде». Ну, зашибись просто, и что нам теперь делать? Мой внутренний Петросян съязвил на этот счёт: «Снимай трусы и бегай».

Я растерянно посмотрела на Тирана, и он, уловив моё недоумение, лишь устало вздохнул, взял наши сумки и уверенно зашагал куда-то. А куда именно, мне уже не хотелось и знать, какая уже разница? Я искренне желала хоть изредка на кого-то положиться, так пусть это будет Альтер Эго.

Серая от дождя архитектура города постепенно исчезала, растворялась, переставала быть нужной и интересной. Дым от сигареты Тирана шлейфом тянулся за нами, оставляя в воздухе туманную нить, обозначающую наш путь и позволяющую вернуться назад при желании. Но никто из нас и не думал оборачиваться.

Громко хлопая по лужам от усталости, я начала напевать свою любимую мелодию из «Лавки Чудес». Тиран ненавидел, когда я пою или мурлыкаю что-нибудь себе под нос, говорил, мол, «хватит изображать самку гиббона в месяц гона, не дай Манной каше, реально самец отзовётся». Но сейчас он не перечил моему желанию, тихо продолжая курить свою цигарку и изредка бросая в мою стороны проверяющие взгляды.

Я уже не помню, сколько часов мы шли, куда мы шли и зачем. Всё вышло на автопилоте, я по инерции передвигала ногами. Раз-два. Всё закончилось только тогда, когда Тиран, докурив последнюю свою сигару, стал на месте, словно в этих табачных изделиях была сокрыта какая-то сила, заставляющая брюнета двигаться вперёд и только вперёд, прорываясь через эту бесконечную, кажется, стену плача.

― И куда дальше? – недовольно буркнула я, подмечая, что мы зашли в какую-то лесную глушь. Куда не плюнь ― в дерево попадёшь, ни доли цивилизации, ни глотка выхлопных газов.

― Мы уже пришли, почти, ― хрипло отозвался Тиран, приглаживая свои цвета смолы волосы назад. Оглядываясь по сторонам, Тиран, как мне почудилось, что-то искал. И прежде, чем я успела открыть рот и сказать всё то, что думаю о своё компаньоне, он взял меня за руку и потащил за собой. Мрачная тропа, на которую меня подбивал мужчина, выглядела многообещающе: сухие ветки и щепки укрывали её поверхность, а на деревьях-мертвецах прелестно покаркивали вороны. Идеальное место преступления: если он меня тут прикончит, то никто меня даже не найдёт. Хотя, никто даже искать не будет.

― Я туда не пойду! Даже не проси, ― закричала я, с ужасом представляя себя в этой мёртвой чаще.

― Я и не собирался просить тебя. У тебя, как обычно, нет выбора.

― Почему это? – я возмутилась, яростно смеряя Тирана взглядом (если бы взглядом можно было вызывать кишечное расстройство, то он бы с фарфорового друга точно не слез).

― Потому что сейчас ты в самой глубине леса, и, зная твоё природное умение плутать в трёх соснах, я предполагаю, что ты не сможешь выбраться без моей помощи, поэтому иди за мной и не скули, ― ехидно процедил Тиран, зная, что прав.

― Ненавижу тебя, ― зло буркнула в ответ я.

― Я тебя тоже, тыковка.

Так или иначе, но всё опять складывается так, как того хочет Тиран. И почему так всё и всегда происходит? Отчего-то у меня складывается ощущение, что Тиран – единственный, кто хочет быть в этом лесу.

Вся эта задумка с путешествием по Ирландии провальная сама по себе. В прошлый раз всё испортили эти грёбаные леприконы, а теперь и Тиран уподобился этим низкорослым ублюдкам. Как же мне хотелось в кои-то веки ощутить полноту отдыха: запах луговых цветов, пива, знаменитых мятных конфет. Я хотела каплю ирландской повседневности. Но, как сказала мне однажды мама, мы не всегда получаем то, что хотим. Поэтому смиряемся и идём дальше.

Одежда, вымокшая до нитки, неприятно прилипла к телу, от чего становилась совсем холодно и зябко. Заметив, что я трясусь от холода, как чихуахуа, когда те голодные, Тиран остановился, поставил на землю сумки. Достал одну из своих прорезиненных маек (которые плотным кольцом обтягивали его накаченное тело и заставляли его ещё больше походить на деловую, горделивую колбасу).

― Держи, ― протягивая её мне, проговорил Тиран, отворачиваясь, чтобы я смогла спокойно переодеться. С чего это такое отношение? Как это он умудрился пропустить возможность проехать насчёт моей комковатой фигуры? Хотя, отчасти же он прав, я это понимаю. Чего можно ожидать от девушки, которая почти всю свою жизнь провела в четырёх стенах, которая жила своими бумажными приключениями? Приключениями, ради которых пожертвовала своей реальностью. Неудивительно, что Тиран так негодует. Иногда мне кажется, что он благоразумней меня. Но это лишь заблуждение, как и сам мой Тиран, появившийся из-за стресса. Просыпаясь в круглом и беспросветном одиночестве, ты начинаешь понимать, что у тебя медленно едет крыша. А когда одним прекрасным утром открываешь глаза и видишь в своей постели голый прототип своих романов, то убеждаешься в этом окончательно.

Дождь, наконец, закончился, что немало радовало меня. Перевязав свои волосы, которые уже стали паклями, в хвост, я не выдержала:

― Сколько нам ещё идти? Я устала и ужасно хочу спать.

― Прекращай ныть, успеешь ещё поваляться в постели, ― холодно процедил Тиран, гневно глядя на меня. Он никогда не вёл себя так со мной, что-то тут не так.

― Но…

― Ты мне надоела, ― резко оборвал он, продолжая: ― Теперь сама выбирайся отсюда.

Уверенными шагами он направился вперёд, скрываясь за зигзагообразными деревьями. Единственное, что я успела, выкрикнуть в сердцах «Подожди» прежде, чем Тиран вовсе скрылся из виду и оставил меня одну. Совершенно одну в этой непролазной чаще. Чувствую себя мухой в паутине: одно неверное движение ― крах. Не помню уже, сколько я бежала, уверена только в том, что я пыталась догнать свою половину. Лес поглощал меня всё больше, а с каждым моим шагом туман всё больше укутывал всё близлежащее пространство в свою паутину, и меня в том числе. Ничего не видно, кроме отдельных силуэтов сухих ветвей.

Крутясь из стороны в сторону, как юла, я отчаянно пыталась понять, куда же мне стоит направиться. Страх клещами подползал к сердцу, сперев дыхание. Я медленно погружалась в болото паники. В прошлый раз это чувство завладело мной, когда моего отца, единственного дорогого моему сердцу человека, зарезали в уличной потасовке. Это был один сплошной болевой кросс, который я никак не могла стерпеть в одиночку. И тогда появился мой Тиран. Я была ещё совсем юна и не была готова к тому, чтобы лбом столкнуться с этим миром. Где бы я ни была, что бы я ни делала и ни думала, Тиран всегда был рядом и своими колкими замечаниями заставлял меня двигаться вперёд. Но теперь его нет рядом, впервые за десять лет. И я не знаю, куда мне идти.

― Не бойся, иди же вперёд, ― раздался над самым ухом чей-то звонкий голос, но, повернувшись, я ничего не увидела, лишь тот же густой туман.

Послушавшись невиданного помощника, я ринулась вперёд, уверенно перебирая левой-правой. И откуда только взялись силы? Скорее всего, это ощущение присутствия кого-то рядом придало мне сил.

Всё чётче и чётче звучит звон колокольчиков, к которым в скором времени присоединяются и лёгкие песнопения скрипки. С каждым новым звоночком туман преобразовывался в нечто фигурное, сперва это были просто узоры, а потом уже и фигуры. Где-то там виднеется дама с собачкой.

А вот и леприконы, как же без них? (это Ирландия, детка). Лёгким галопом они ринулись вперёд, весело прыгая с ноги на ногу, глядя друг другу в туманные глаза.

Чем дальше я шла, тем всё страннее становилось: леприконы сменились единорогами, которые, в свою очередь уступили место Банши. Взору открывалась синеватая полоска неба, усеянная бессчётным количеством звёзд, находящим отражение в мокрой от дождя тропинке. Чем дальше, тем громче слышится пение сверчков и нахальное кваканье жаб, которые словно что-то сосредоточенно обсуждали, изредка возмущаясь, как те дамы, что нетерпеливо стоят в очередях и развивают целые оды несуразности нашего общества.

И вот всё оборвалось, один разом. И туман, и фигуры, и силуэты испарились, стоило мне только пробраться сквозь плотную занавесу из плюща, как если бы этот волшебный туман был моим временным сопроводителем.

Кто-то схватил меня, закрывая рот и глаза рукой, без вариантов подчиняя меня своей воле. Ну, вот и всё, прощай, жизнь. Чёрт, меня сейчас прикончат, а я ведь так молода. Даже не успела съесть большой Биг мак. Дожить до двадцати шести и не съесть Биг мак – как я была глупа и недальновидна. В мире ещё столько вещей, которые я не успела попробовать. За что мне всё это!

― Не бойся, крошка, ― убирая свои руки с моего лица, проговорил Тиран над самым ухом, по коже побежали мурашки от его сиплого дыхания. Но в душе, словно от сердца отцепили тяжёлый камень, мешающий нормальной работе лёгких, я с облегчением выдохнула.

― Что это? – недоумевала я, глядя то на соратника, то на домик, стоявший на опушке и залитый лучами лунного сияния. Место было действительно прекрасным. Я вспоминаю свою давнюю мечту поселиться в тихом, уединённом месте, где не будет слышно шума городской суеты, где ты сможешь просыпаться и слушать перешёптывание листвы, завывания ветра. И ничего более. Где сможешь пустить корни, как те старинные деревья, что окружают маленький и уютный домик. Я так давно этого хотела, что уже и забыла о своей мечте, заложив её кипой текущих проблем. Я хотела этого, когда только появился Тиран в моей жизни. Когда мы были совсем юными и наивными, а потом всё изменилось. Две половины одного целого изменились: я стала замкнутой и скучной, а он самодовольным и ещё более надоедливым.

― С Днём рождения и годовщиной тебя, тыква, ― просиял Тиран, сгребая меня в своих медвежьих объятиях. Казалось, что в тот момент всё исчезло. Всё, кроме запаха и тепла, исходящего от тела Тирана, которые приятными волнами окутывали меня, заставляя забыть о том, что я вся мокрая и грязная, словно недавно хорошенько выкаталась в луже. Всё это не имело значения, по крайней мере, сейчас. Глядя в хитрые зелёные глаза, я судорожно борола в себе желание заплакать. Всё это было даже трогательнее тройного бургера в постель с большой колой с утреца пораньше. Тиран, почувствовав, что близится слёзная катастрофа, лишь крепче сжал меня в своих руках, припадая губами ко лбу. Одному только Богу известно, как же мне хотелось, чтобы эта минута продлилась чуть подольше. Но всё оборвалось, резко и без выяснения причин.

Громкое гудение будильника заставило разлепить сонные глаза и ослепиться на несколько секунд яркостью этого утра. Опять сон, приносящий лишь разочарование.

«А ты ожидала чего-то другого?» ― язвительно заметило подсознание, укалывая меня иглой реализма. Нет, не ожидала, но как бы мне хотелось, чтобы этот сон стал явью.

С этой мыслью я лениво выбралась из постели, переоделась и умылась. Холодная вода ледяными пощёчинами окончательно привела меня в чувства и заставила вспомнить, что через час-другой ко мне завалятся так называемые «подруги», которых хлебом не корми, а корми чем повкуснее.

― Спасибо за подарок, Тиран, ― тихо шепчу я, зная, что он хоть и слышит, но всё равно не ответит. Только не сегодня, только не в мой день. Вопреки своему склочному характеру, он будет терпеть посягательства на наше личное пространство и еду, заключённую в недрах холодного друга.

Черпак сожмём в правой руке, дуршлаг в левой. К борьбе с прожорливой саранчой за честь и достоинство холодильника готова.