Монстр?

Монстр?

Удар, ещё удар — груша с глухим стуком отлетает к стене. Элайдже ничего не стоит остановить её. Прислонившись лбом к шершавой поверхности, он закрывает глаза. Вампирам не нужно дышать. Но он дышит: тяжело, медленно. Делает глубокий вдох и, задержав на время, выдыхает. Так проще, так лучше.

Запах пота окутывает его практически моментально. Когда Марселю пришла в голову идея — сделать из разрушенной церкви спортзал, он не думал, что и ему пригодится. А теперь часто в нём пропадает. К запаху пота примешиваются до боли знакомые ароматы духов и одеколона. Вместе с ними ещё один. Обонянию вампира далеко до волчьего, но за тысячу лет Элайдже столько раз приходилось чувствовать его, что спутать ещё с чем-то просто нереально.

Секс. Именно так пахнет он.

Глухой рык срывается с губ раньше, чем он полностью осознаёт, что именно тут произошло, и, судя по всему, совсем недавно. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, и он снова бьёт. Не думая, не контролируя. Груша слетает с петель и, ударившись о стену, падает на пол. Сколько раз он успел сказать себе: это её выбор. Джексон, свадьба, стая. Но каждый раз, когда видит их вместе, хочется разорвать её мужа на маленькие кровавые кусочки.

Элайджа прислушивается, но улавливает лишь своё тяжёлое дыхание. В помещение никого, и это радует. За последние дни контролировать себя, своего монстра стало труднее, и ему совершенно не нужна ещё одна оборванная жизнь.

Это глупо, неправильно. Элайджа тогда сорвался, словно новообращенный, не умеющий себя контролировать, вампир.

Кафе, в которое он заходит, практически пустое. Лишь пара посетителей меланхолично дожевывают свои заказы. Человеческая пища вампирам не нужна, но он не брезгует и иногда разбавляет ею свой рацион из крови. Да и хочется просто посидеть в тихом месте. Где нет родни. И, главное, нет Хейли и её новоиспечённого муженька. А ещё отсутствуют младший брат и его подколки.

Сколько раз за прошедшие со свадьбы дни ему хотелось заткнуть Никлауса прямым ударом в челюсть? Элайджа не считал тогда и не делает этого сейчас. Хорошо, что он переехал подальше от них. Конечно, Марсель тоже порой не умеет вовремя заткнуться, но того хотя бы можно просто убить. Обычно достаточно взгляда, и Марсель замолкает. С Никлаусом такой номер не пройдёт. А если под руку попадётся Джексон или Хейли, что тогда? Нет и ещё раз нет. Такого допустить он просто не может. Потому и переехал.

Элайджа занимает один из столиков и проверяет сообщения: тишина. Никому от него ничего не нужно. Это одновременно и радует, и огорчает. Он так привык заботиться о семье, так привык быть нужным. Но сейчас, вроде как, затишье.

Официантка в который раз проходит мимо его столика, и это выглядит подозрительным. Присмотревшись, ему кажется, что посетители следят за ним. Не хочется верить, что враги снова нарисовались на горизонте. Это словно рок их семьи: постоянно разгребать созданные в прошлом проблемы. А всё потому, что Никлаус любит играть. Брату нравится мучить своих жертв. И часто именно он создаёт новых врагов. Тех, у кого появляется причина желать смерти не только самому Никлаусу, но и остальным Майклсонам.

Официантка снова возвращается к его столику, ставит чашку и наполняет её кофе. Чёрным, крепким. Элайджа не помнит, когда успел заказать его. Косо смотрит на неё — улыбка официантки ему не нравится. Капля попадает на манжету, и Элайджа раздражённо её стирает. Только это не помогает, и он делает глубокий вдох. Успокоиться не выходит.

Официантка отходит, и он ловит её косой взгляд. Монстр внутри скалится, требуя уничтожить врагов. Элайджа сдерживается: кафе всё же общедоступное место, и прийти сюда может кто угодно. Очередной взгляд в его сторону, двое посетителей как-то странно переглядываются. Тихим рычанием монстр снова напоминает о себе, и Элайджа соглашается: эти люди здесь явно не просто так. Они — шпионы кого-то из их многочисленных врагов.

Быстро оглядевшись, Элайджа прислушивается: вампирский слух ловит звук полицейской сирены, но она далеко. Шуршание шин по асфальту и голоса: всё далеко. Правосудию никто не помешает. Никакая информация не достигнет ненужных ушей.

Это оказывается легко. Всего лишь отпустить поводок, дать внутреннему зверю свободу и забыть. Смазанное движение там, укус здесь, удар — быстрый, неуловимый для человеческого глаза — и в ладони зажато очередное сердце. Кажется, он слышит крики, но это не точно. В конечном итоге наступает долгожданная тишина, которая прерывается лишь тихим, едва слышным ударом сердца единственного условно живого посетителя кафе.

Тряхнув головой, Элайджа возвращается в реальность. Кто бы мог подумать, что он, тысячелетний вампир, сорвётся. Хотя за прошедшие после его возвращения домой дни он уже не раз успел вспомнить о подобных случаях в прошлом.

От особняка Майклсонов Элайджа старается держаться подальше. И даже не может точно сказать, кто больше виноват: Хейли и её муж или его драгоценный младший брат. Никлаус как никто знает, за какие ниточки дёргать, чтобы сделать как можно больнее.

Размышление о дальнейшем прерывает звонок. Чтобы узнать, от кого он, на экран смотреть совсем не нужно. Никлаус! Его младший брат умеет создавать проблемы. Даже простые переговоры с ним могут закончиться кровавой разборкой. И он снова оказывается прав. Правда, в этот раз проблемы нашли вовсе не его брата, а Камиллу: пьяные посетители в баре. Кто-то не рассчитал свои возможности, и в результате глупый спор закончился мордобоем. В баре такое не редкость, но, похоже, в этот раз это не простые посетители, а кто-то из их мира. Элайджа только выслушивает просьбу Никлауса помочь Камилле, так как тот сам этого сделать не может: проблемы со стаей на болоте.

Элайджа мысленно кивает; в конце концов, почему бы и не помочь другу, каким он считает Камиллу. Будь на месте хулиганов обычные люди, он уверен — Камилла сама смогла бы справиться. Имея диплом психолога, частную практику и при этом подрабатывая барменом, эта женщина смогла вдобавок ко всему занять место в сердце каждого из Майклсонов. Что удивительно, даже Никлаус не остался к ней равнодушным. У вампиризма есть не только недостатки в виде жажды крови, но и свои преимущества. Потому на душ, сборы и дорогу до бара под названием "У Руссо" уходит совсем немного времени.