Монстр, укравший лица

Монстр, укравший лица

Шура медленно открыл глаза. Он не сразу понял, что находится в больнице. Лишь запах лекарственных зелий, сложная пикающая аппаратура, которую часто показывают в фильмах про врачей, и белый стерильный потолок с такими же стенами дали ему подсказку. Он не помнил, как здесь оказался. Тело болело, а голова была перевязана. Тошнило, хотелось есть, перед глазами все плыло, кружилось. Шура попытался сесть, но смог только повернуть голову. У двери в палату он увидел женщину в белом халате, которая что-то тихо рассказывала неизвестной старушке. Та прижимала руки к груди и постоянно кивала.

— Где… — прохрипел Шура, но закашлялся от боли в горле.

Женщины тут же подбежали к нему.

— Как ты? — встревоженно спросила старушка, беря Шуру за руку.

Ее голос казался знакомым, а запах перебивался больничным. Женщина в халате смотрела на мониторы. «Доктор Лехтер», — прочитал Шура на ее бейдже.

— Где мама? — спросил он, пытаясь высвободить руку из хватки незнакомки. — Кто вы?

— Шура… — проговорила старушка и посмотрела на доктора Лехтер. — У него амнезия?

Шура не знал, что это такое. Страх кольцами сдавливал горло. Он не понимал, кто эта женщина, что ей нужно и почему она зовет его так же, как мама и бабушка.

— Вы помните свое имя? — спросила доктор Лехтер. — Как звали вашу маму?

Голова раскалывалась, начинала кружиться.

— Макаров Александр Фидович, — поговорил Шура. — Мама, она… — резко замолчал. — Звали?

— Зовут, Шура, зовут, — быстро поправила старушка, бросив короткий взгляд на доктора Лехтер.

— Кто вы?

— Ты не узнаешь меня? Я твоя бабушка Мая.

— Нет, бабушка Мая другая! Вы… вы не она!

Шура дрожал и вырывался из хватки. Он попытался вскочить, но доктор Лехтер помешала ему, положив руки на плечи. Хотелось бежать к маме. Кто они такие? Что с ним сделали? От страха начинало трясти, сводить живот. Шура никогда еще не обращался и надеялся, что именно сейчас получится стать волком или кем-то другим. Тогда они не смогут его остановить.

Доктор Лехтер провела пальцами возле его головы, и тело вдруг обмякло. Глаза закрылись. Шура ничего не видел, но все слышал, но двигаться не мог.

— Что вы сделали? — обеспокоенно спросила старушка, и Шура узнал голос бабушки Маи, почувствовал запах ее крема для рук, яблок и травяного шампуня.

— Пускай поспит, наберется сил, — ответила доктор Лехтер.

— После всего пережитого… Почему он не узнал меня?

— Это последствия травмы головы. Память может быть нестабильна. Думаю, со временем все наладится.

— Пожалуйста, присмотрите за ним. Не хочу уходить, но полицейские хотели со мной поговорить. Когда это уже прекратится? Все же и так понятно!.. — голос сорвался. — Извините.

— Я понимаю, госпожа Макарова, — чувствовалось, что доктор Лехтер улыбнулась. — Медсестры присмотрят за Александром.

— Спасибо.

Шура не понимал, почему только тело застыло, а сознание осталось. Сон так и не пришел. И почему он не узнал бабушку? У этой старушки было другое лицо, а у Маи… какое? Шура хотел разрыдаться, но не мог. Слезы тихо катились по щекам, а невыраженные эмоции копились внутри.

***

Каждый раз, когда Шура смотрел в зеркало, он трогал лицо и не понимал, почему видит то, что видит. Кто этот мальчик? Это не он, кто-то другой. Но те же темные кудряшки, коричневая кожа, голубые глаза, заостренные уши… Все его, но Шура не узнавал в отражении себя.

Его обследовали, но ничего не говорили. Доктор Лехтер назвала его состояние каким-то длинным словом, но Шура не запомнил его. Она говорила, что так бывает из-за травмы головы, и оно даже магией почти неизлечимо, поэтому с этим придется учиться жить.

Шура не узнавал бабушку Маю, хотя слышал ее голос и чувствовал ее запах. Она произносила привычные слова, носила ту же одежду и у нее были те же манеры и движения. Доктор Лехтер всегда казалась другой, но на ней всегда был бейдж. Только это не гарантировало, что кто-то не может его украсть и притвориться ей. Шура пугался в окружении незнакомцев, не сразу понимая, кто перед ним. Каждый раз он боролся с желанием убежать и спрятаться.

Кто тот монстр, который украл у него лица? И даже собственное — чужое.

Шура звал маму, но она не приходила. Он не узнавал ее на фотографиях и не мог вспомнить ее лицо. Бабушка ничего не рассказывала. Постоянно приходили полицейские.

— В его памяти нет лиц, — говорил один из них.

Шура тогда выбрался из палаты и проследил за ними и бабушкой за угол коридора.

— Да что же это такое? — возмущалась Мая. — Разве только лицо определяет мага? Голос, телосложение, слова, мотив, в конце концов! Несколько лет назад они сбежали от этого мерзавца. Могли погибнуть, если бы не леший… Но он избежал наказания из-за каких-то своих связей. И вот опять. Но в этот раз…

— Это похоже на несчастный случай. У вашей дочери остановилось сердце. Ваш внук ненадежный свидетель. А если адвокат зацепится за его травму…