Монстры плачут не только во снах

История 10.5

Резкий порыв ветра сбивает с ног, не давая окончить мысль. Медленно накапливаемая решимость рассеивается, расчищая место для страха и недовольства. Где-то рядом слышатся крики. Небо и земля мелькают перед закрытым веком. Пленённое вихрем тело терзают крохотные лезвия, рассекая кожу и словно унося куда-то, не позволяя шелохнуться или вдохнуть. Парение не затягивается надолго. Расступается ветер столь же внезапно, выбрасывая меня над землёй. И остальных, судя по вскрикам. Не сильное, но неожиданное столкновение с твёрдой поверхностью выбивает воздух из лёгких. Я пробую вдохнуть и в бессилии хватаюсь за горло. Пока Гошин управляет ветром, можно и надеяться, что она позволит мне расслабиться.

— Как далеко мой ветер должен разнести твои вопли, монстр, чтобы Рокушин пришёл спасти тебя?

Босые стопы останавливаются рядом со мной. Просвечивающиеся синие вены тянутся до самых колен, дальше демона скрывается истерзанная ветром накидка. Я пытаюсь подняться, но на меня внезапно обрушивается тяжесть и вдавливает в ледяную землю.

— Однажды он бросил тебя, заподозрив ловушку. Но сейчас он не оставит своё недоделанное сокровище, потому что кричать я тебя заставлю очень громко. Он придёт, и если не за тобой, то за частью себя внутри ваших тел. Ты готов? Или мне начать с них?

Ветер запрокидывает мне голову, позволяя взглянуть на лежащие неподалёку тела.

— Прекх... рати... — сдавленно шепчу.

Взгляд цепляется за алые узоры, сплетающиеся из текущих по серому песку струек крови. Чёрные и белые плащи, из-под которых она течёт, безжалостно рвёт на кусочки.

— Как только получу реликвию или Рокушина. Если хочешь закончить всё быстрее, скажи мне где он.

— Разве... ты не чувствуешь... его?..

Мир подрагивает передо мной, словно мечущиеся туда-сюда порывы ветра сотрясают его своей силой. Голова разрывается от шума. В потемневшем небе сгущаются чёрно-серые облака, отбрасывающие тени на столь же серую землю. Всё, кроме алых, белых и чёрных пятен, смешивается в этом оттенке, разрывая меня изнутри.

— Мне не нужна связь с предателем! Говори, где он, или пусть твой крик приведёт его сюда!

— Я...

— ...у...о...

Едва слышный, полный боли призыв доносится откуда-то совсем рядом. Я забываю о демоне, сосредотачиваясь на нём, но больше ничего не слышу. Злость, обида, бессилие захватывают меня и приобретают форму вырвавшегося пламени. Почему-то сейчас оно вырывается вместе с криком боли, царапая и разрывая глазницу, расплёскивая кровь и напоминая о голоде. С похрустыванием твёрдое, похожее на ветвь пламя медленно растёт, пытаясь дотянуться до Гордыни. Закричав, я на миг радуюсь, что не могу пошевелиться: боль обжигает и погружает меня в край кошмаров.

...просто... убей... или я...

Неразборчивый смех монстра вздувает вены и заставляет кровь в них вскипеть. Жар охватывает тело, напоминая, как пламя плясало под кожей, и вызывая ещё более сильную ярость. Мне казалось, я не могу быть на неё способен. Сейчас же чувствую, как чёрные гнилые цепи слабеют, а второе «я», предвкушая развлечение, улыбается и шепчет мне из-за спины:

Так багряная звезда... или всё-таки снежинка?..

Замолчи... я...

— Какое уродство... — шелестит надменно ветер. — Ты точно его...

Грех потрясённо замолкает. Не ожидает, что я, сопротивляясь давлению ветра, смогу дотянуться до неё и вгрызться в исчерченную венами голень. Густая горечь заполняет рот и, противореча природе, обжигая холодом.

Больше...

Холодными струйками кровь течёт из раны, но придаёт сил больше, чем тёплая и ароматная, что растекается по земле совсем недалеко от меня. До Гошин начинает доходить, что её просто-напросто поедает непонятное, похожее на демона существо. Она отшвыривает меня подальше, разрешая ветру наброситься и растерзать. Я поднимаюсь, почти не обращая внимание на разрываемую одежду и кожу. Последняя постепенно восстанавливается, а пламя пульсирует и растёт.

Боль...но...

Боль раздирает тело, как ветер одежду на бессмысленные ошмётки. Вот только монстру непонятно слово «боль». Для него она что-то смутно знакомое и неважное, если не ненужное. Слизнув оставшуюся на лице кровь, я нападаю на Гошин. Пламя из глазницы, разрываемое ветром, становится лишь больше, яростнее, иногда плотнее или прозрачнее. Что до Гошин, её рана не затягивается. Кровь продолжает течь на землю. И отбивается она лишь одной рукой. Вторую, помнится, оторвал Рокушин.

Слабое тело... но сила не внутри, а снаружи...

Игнорируя ветер и защищаясь пламенем, я подбираюсь к Гордыне. В чёрно-синих глазах и на лице наравне с отвращением легко проглядывается страх. Я протягиваю руку, и отшатываюсь прочь, услышав громкий крик. Гошин отвлекается, устремляя взгляд в сторону и усмиряя стихию. Не смотря на возможность, я тоже оборачиваюсь, приходя в себя.

Оборвав крик, Кориэ поднимается на ноги. Ветер разорвал рукава его туники, не скрывая стекающей по рукам крови и ползущих ей навстречу чёрных вен. Рукоять меча, что парень носил с собой, лежит у его ног. Покачнувшись, Птица обращает взгляд на дорогое ему существо.