Монстры плачут не только во снах

История 13. В угодьях чудовища. Часть 2

Слияние аур Лени, Гнева и Чревоугодия едва ли может создать что-то приятное глазу. Я ошибаюсь, думая так.

Светящиеся снежинки медленно сплетаются с разнообразной формы листьями и падают на высокую траву, мягко расстилающуюся по пустоте. Деревья тянутся стволами вверх и скрывают чёрное небо пушистыми ветвями, ими же касаясь травы. Зелень переливается от светлого до изумрудного оттенка, поблёскивая словно под солнцем, хоть нас и окружает пустота. И кажется живой, тоже испуская зелёное мерцание, как светится белым снег. Прекрасный лес посреди пустоты, и его укрывает мягкий белоснежный плед.

Место не давит на сознание и не вырывает куски души, не причиняет боль и не внушает страх, как горящее поле ликорисов.

Просьба Лени вновь звучит в воспоминании перед тем, как оставить меня наедине с демонами:

«Собери все грехи в одном месте и тогда я покажу тебе их истинные лица».

— Ты... правда дашь мне то, чего я хочу?

Голос Чревоугодия похож на перешёптывание листьев. Он звучит со всех сторон одновременно, но тихо, словно деревья говорят вместо фигуры, закутанной в зелёный плащ. Вэрика или же Гнев, ещё не могу понять, сохраняет молчание. Она не изменилась с нашей прошлой встречи, не считая чёрной короны в волосах.

— Это место подтверждает мои намерения. Мы сплели часть наших душ и сейчас я повторю — я понимаю и принимаю тебя. Я монстр, без конца жаждущий чужой плоти, неустанно, ненасытно рыщущий везде в поисках еды. В отличии от тебя, не разбирая ни вкуса, ни свежести, я убиваю раз за разом и поедаю живых существ, не в силе остановить голода. Мы похожи.

— Я не чувствую в тебе силы...

Чревоугодие шевелится, совсем немного, отчего слившиеся ауры корёжит и едва не разрывает. Сжатая и сконцентрированная в существе сила разрушает всё вокруг, даже само существо, едва передвигающееся и самому себе кажущееся слишком огромным.

— Мне под силу противиться своей природе. Если ты не остановишься, уничтожишь не только самого себя, но и всё вокруг.

— ...желаю с давних пор...

— Ты должен вспомнить больше. Вспомнить то время, когда Уныние ещё не пожертвовал собой ради исполнения наших желаний, он единственный остался верен самому себе, в отличии от нас. Мы же поддались своим слабостям и уничтожили наш мир, теперь такой же конец ждёт и новый. Остановись и вспомни себя настоящего. Вспомни причину. Вспомни о своей реликвии, ведь они и есть причины нашего существования.

Недавно Лень сказал, что сдался. Но сейчас он говорит моим голосом, пытаясь дотянуться до воспоминаний Чревоугодия. Мне они не доступны, как и мысли или чувства засевшего внутри меня греха. Мне остаётся видеть последствия его действий.

— ...У меня никогда не было причины. Я просто хотел, чтобы все были сыты и довольны. Но я не мог достичь этого состояния. Меня терзало изнутри желание съесть что-то вкусное и я поглощал самые разнообразные души, думал, что копил сил для исполнения своего желания... И сам не заметил, как стал жаждать всё более вкусных душ, как сила начала разрушать окружающий меня мир. Я заблуждался. Я не хотел никого осчастливить... лишь хотел найти покой для себя... Сейчас я надеюсь лишь на то, что когда в мире не останется пригодных для меня душ или сила переполнит меня... я наконец-то найду покой...

Силуэт в плаще размывается. Стоит моргнуть и передо мной оказывается средний между настоящим и сосудом облик. У грехов нет истинного облика, поэтому они принимают вид демонов. Друг друга же они видят сгустками сил. Сейчас Чревоугодие похож на огромных размеров зелёный костёр, окружённый желтоватым дымом. Если можно так сказать, то от количества скопленной внутри силы Чревоугодие гниёт и распространяет гниль вокруг, отравляет и разрушает мир. Впитав дым, деревья сбрасывают листву, корчащуюся среди прелой травы. Лишь снег невозмутимо продолжает падать и совсем не тает.

— Покой... — задумчиво выдыхаю то ли я, то ли Лень. — Для каждого он значит что-то своё. Ты просто забыл, Чревоугодие. Я напомню тебе, просто подожди, пока мы не соберёмся вместе...

— Эти воспоминания... какой в них смысл? — как и говорил Лень, никто из нынешних грехов не хочет его слушать. — Я просто хочу... душу... такую вкусную... как ни одна другая... душа... одного из вас!

На этот раз я чувствую. Пока ауры разрываются, меня захлёстывает разочарование и грех снова запирается глубоко внутри, оставляя лишь свою силу.

— Ты не прав, — ещё не открывая глаза, я слышу тихий голос Вэрики. — Мне дороги эти воспоминания...

Или всё-таки Гнев говорит вместо неё.

Взглянув на владения Чревоугодия как прежде, я вижу их совсем не такими, как в первый раз. Пусть и проморожены мной, видно, что сила поглощённых душ долгое время отравляла не только грех, но и его владения. Благодаря Лени я чувствую, что в них не осталось ничего живого. Лишь последователи стягиваются сюда, слыша оглушающий рёв хозяина. Заметив два знакомых цвета посреди льда, я едва успеваю заслонить их.

Сила, рвущаяся из тела, закутанного в зелёный рваный плащ, выплёскивается во все стороны, пока существо кричит от мучающей его агонии. Лёд трещит и разбивается. Лес словно стряхивает снежный покров, и разрастается выше. Толстые корни вспарывают хлюпающую землю, но разрываются, сгнившие.