Морозко или тот ещё подарочек

Пролог

Посиди с нами, говорили они.

Давай деда помянем, говорили они.

Сволочи лицемерные!

За что? Вот, спрашивается, за что они так со мной? Что плохого я им всем сделала, чтобы стоять сейчас привязанной к дереву, напичканная каким-то отупляющим сознание зельем, увешанная бусами, как новогодняя ель, и ждать своей смерти? А она уже кралась за мной, стелясь позёмкой, и я могла чувствовать её морозное дыхание на своих немеющих щеках.

Кажется, уже совсем скоро…

Где-то вдали завыл волк, и его пробирающая до глубины души песня дрожью отозвалась в моём позвоночнике. Умирать вот так, отданной на откуп мифическому чудовищу, медленно превращаясь в ледяную статую, было страшно, но разве я могла что-то изменить? В теле гуляла слабость пополам с хмелем, и из-за этой смеси в голове рождались настолько бредовые образы, что хотелось хохотать, как безумная.

─ Д-дар д-для чудовища? Разве б-бывают чудовища х-хуже людей? ─ зуб на зуб уже не попадал, но несколько смешков всё же вырвалось изо рта вместе с паром, а на глаза набежали предательские слёзы. Если они сейчас застынут на щеках, мне станет ещё холоднее или я уже достигла своего предела?

Впрочем, какая разница будущей покойнице?

Я улыбнулась в последний раз, и кожа на губе окончательно треснула, но этого я уже не почувствовала. А вот слух уловил звон колокольчиков совсем рядом, и он начал приближаться всё быстрее вместе с едва различимым топотом копыт, ввергая меня в необъяснимый транс – даже голоса птиц вдруг стихли, словно кто-то щёлкнул пальцем.

Запряжённые оленями сани остановились на самой границе, где заканчивалась территория людей, и начинался самый страшный лес. Медленно, будто бы издеваясь надо мной, на землю спрыгнула массивная фигура в алой шубе и так же медленно направилась в мою сторону, опираясь на большой посох.

Блин, серьёзно?! Это всё происходит на самом деле?

Пока я пыталась разглядеть того, кто прятался под образом Деда Мороза – садиста, похищающего девушек, он приблизился ко мне и начал рассматривать, будто решал, сгожусь я ему или нет. А потом и вовсе полюбопытствовал:

─ Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

Не будь я привязана, этот посох уже оказался бы там, где этот седовласый монстр меньше всего ожидал его найти, но силы хватило только огрызнуться.

─ З-завались, д-д-дедушка!

─ Ай-ай-ай, ─ обходя меня по круг и стуча своей палкой, приговаривал он, а у меня уже в глазах двоилось от холода. ─ Ты явно была плохой девочкой в этом году, Настенька… А знаешь, что получают на Новый год плохие девочки?

─ Хороших м-мальчиков? ─ дерзила я, как в последний раз.

─ Ремня по мягкому месту, ─ сообщил дед совсем иным, совсем не старческим голосом, в одну секунду оказываясь рядом и нагло ущипнув меня пониже спины. ─ А у тебя оно ой какое мягкое…

─ Убери руки, извращенец!

─ Ни за что, ─ продолжал своё грязное дело тот, щупая и вообще наслаждаясь происходящим. ─ Всё это теперь принадлежит мне. Как и ты, девочка…

Погодите-ка, почему этот тембр мне так знаком?

Стоило ему только встать ко мне вплотную, только сверкнуть глазами, в которых бушевала стужа, я запоздало поняла, кто передо мной. Поняла и оказалась совершенно к этому не готова.

─ Ты?!

─ А я предупреждал, чтобы ушла со мной добровольно, Снегурка, ─ о мою щёку потёрлись бородатой щекой, и весь образ старика слетел с мужчины, демонстрируя мне того, кого я отчаянно пыталась забыть вот уже несколько дней и больше никогда не вспоминать. Потому что он разрушил меня, сломал, слепив что-то совсем другое, и как снова вернуть мне себя я совершенно не понимала…

─ Будь ты проклят! ─ выплюнула из последних сил, но на мою злость у него имелось другое оружие.

─ Уже, моя снежная, ─ было мне равнодушным ответом. ─ Уже.

Ледяное дыхание не должно согревать, но когда его губы едва коснулись моих, вдыхая в меня спасительное тепло, я больше не чувствовала, что замерзаю, и сопротивляться этому поглощающему чувству было бессмысленно.

Выбора уже нет – меня принесли в жертву самой зиме, чтобы она пощадила людей, и она заберёт то, что причитается.