Морозко. Марфа и ледяной чародей

Глава 1

– В некотором царстве, в некотором государстве… – начал сказ отец, а Марфа хмыкнула, прилаживая к наручам флакончики с атакующими зельями.

«Всё, завёл любимую песню, старый хрыч! Любит же он небылицы сочинять!»

Истории, которые по вечерам он рассказывал, всегда были добрыми и со счастливым концом. В них люди жили спокойно, работали и получали за это щедрое вознаграждение. Достаточное, чтобы обеспечивать себя и свои семьи. У них было столько времени, что они успевали отдыхать и веселиться. Они влюблялись, женились, дни текли радостно и безоблачно.

– Дуришь своими сказками людям головы, – ворчала мать, подмечая, как сильно увлекают эти небылицы младшую дочь, Настасью. – Правду надо говорить, правду… Что за частоколом обитают злобные твари, от которых нас только елизары да воины и спасают. Что в лес за рекой лучше вовсе не ходить, если не хочешь сгинуть от ледяной магии злого колдуна…

– Это они и так знают, – отмахивался отец. – Должно же в их жизни быть что-то светлое…

С одной стороны, Марфа была согласна с матерью. Но с другой — ей нет-нет, да и тоже бывало интересно послушать про несуществующие страны, где повозки летали по небу, как птицы, и ездили по дорогам без коней. Где в поселениях вечерами от огней было светло, как днём, а люди могли выходить на улицу без опасения, что их сожрёт порождение тьмы…

– Ну, всё, я пошла, – шепнула матери, когда Настаська на печи уже вовсю посапывала и причмокивала во сне. Кажется, ей снился сладкий лёд в хрустящей лепёшке, про который сегодня рассказывал старик.

– Ты пирожок-то с собой взяла? – всполошилась женщина, вынудив её замереть на пороге, так и не переступив его.

Мать делала так постоянно, и девушка понимала: это из-за страха, что однажды утром старшая дочь может не вернуться домой. Женщина пыталась оттянуть момент расставания. Она кивнула ей и бросила взгляд на отца. Тот поджал губы и даже не смотрел на неё, как будто её вообще не было.

Марфа отвернулась, ощутив неприятный привкус во рту, натянула ниже капюшон и задрала выше ворот, скрыв лицо и оставив только узкую щель для глаз. Она понимала, что он до сих пор не мог смириться с тем, что в их простой семье неожиданно родился елизар, проклятая. И всё же ей было горько от того, что из двух дочерей для него существовала только Настаська.

– Марфушенька! Ты уж береги себя! – надрывно всхлипнула вдогонку мать, когда девушка шагнула из дома в ночную мглу.

Отряд ратников уже приближался к воротам. Она догнала их и встала, как и положено, в хвост. Даже не пыталась подстроиться под размашистый шаг рослых воинов: всё равно собьётся. А если стараться, то только нарываться на смешки: роста она была невеликого, а в полном одеянии елизара да с закрытым лицом её часто путали с подростком.

Чужие, конечно же, путали, не свои. Это по бумагам в их деревне должно было быть три мага, а по факту – только она. Каждую ночь Марфа выходила с дежурным отрядом за ограду следить, чтобы из Гиблых Топей к поселению какие-нибудь твари не приползли. Отряды менялись одна ночь через две, а её менять было некому. Поэтому Марфу давным-давно уже все знали.

Ей было всего лет пять, когда её приметил Кречет, тоже маг. На тот момент он ходил с отрядами к Гиблым Топям.

Когда елизар без спроса вошёл во двор и взял маленькую Марфу за руку, родители сразу всё поняли. Мать завыла истошно и страшно, как по покойнику, а отец окаменел лицом. Мужчина повёл её к гнущему шею и потряхивающему густой гривой коню, а девочка недоумённо обернулась на родителей: почему не пытаются остановить его? Почему просто стоят и ничего не делают?

Каменное лицо отца запомнилось ей особенно чётко. С тех пор Марфа видела лишь его. Искрящиеся лучики морщинок у глаз, когда он смотрел на старшую дочь, перестали расцветать. Она стала для него что чужая, а он для неё что отчим: молчаливый и вечно злой.

Кречет усадил Марфу на коня и повёз в город. Путь был долог, но всю дорогу он молчал, а девочка боялась заговорить первой. Хотя этот хмурый мужчина в первую же ночёвку поразил её воображение своей силой и стал для неё героем: твари, привлечённые светом костра, захотели полакомиться путниками, но Кречет сумел всех одолеть. Его магия, когда он разил созданий, сияла так ярко, что превратила ночь в день.

В тот момент Марфе захотелось сиять так же, как он.

В городе он ссадил её у большого двора, огороженного высоким забором, и постучал в грубо сколоченные ворота. Когда из-за них выглянула хмурая женщина, всунул ладошку Марфы в её руку, глухо бросил девочке:

– Прости меня, – сразу после этого вскочил на коня и уехал.

* * *

Первое время Марфе всё было боязно: дети и взрослые, живущие там, были молчаливы и угрюмы. Особенно её пугали наставники. Каждый из них имел какое-либо увечье, придающее им пугающий вид. Но когда она поняла, что Кречет привёз её в школу для елизаров, приободрилась, осознав, что её мечта стать таким, как он, может сбыться, потому что у неё был дар.

– Это проклятие, – гнусаво прерывал размышления один мальчик, постоянно задирающий её. Велез его звали. Он был уже подросток, самый старший из всех: его дар пробудился поздно. – Мы прокляты, и нас все ненавидят!

– Это не правда! Мы рождены, чтобы защищать людей! Мы станем героями! – сдерживая слёзы, Марфа с трудом отражала его удары деревянным мечом: сколько бы она ни старалась, Велез всегда легко побеждал её. Но она не сдавалась, веря, что однажды сможет одолеть противного мальчишку.

– Люди считают, что твари нападают на селения из-за нас: наша магия притягивает к себе порождения пустошей и топей, – ехидно возражал Велез. – Давно уже замечено, что в первую очередь, когда они прорываются через ограду, стремятся уничтожить дом елизара, потому что пламя в печи напитано его магией и манит их к себе. Колючка, если подобное случится с твоей деревней, то раньше других погибнет твоя семья! Поэтому нас ненавидят даже близкие: мы приносим несчастья!