Мост

Мост

Ночь почернела,
Мои глаза охватывает сон
И жжет меня, и жжет,
И поднимает страсть
Все тело.

И что хочу я, что? Совсем не знаю.
Два мнения внутри.
И что хочу я, что? Совсем не знаю.
Капля за каплей боль возрастает.

Сапфо

Викентий

Что есть душа? Я часто думаю об этом. Редко не ищу ответ, с чем сравнить её в мире. Что из окружающего похоже на неё по сути рождения, по тому тайному, чем наполняет жизнь?.. Чего можно коснуться, увидеть, испробовать на вкус, услышать, ощутить лаской и ужасом, проникнуться так же, как тронуть душу?..

– Знаю. Но не принимаю истину, – прошептал я и резким движением перерезал горло своей спящей добыче. Кровь из раны вместе с выглянувшим из-за облаков солнцем ударила мне в лицо. Я улыбнулся, чувствуя жизнь, её жар. – Признав, мне придётся уйти. Зачем быть, когда тебе открыты все секреты? Нечего познавать и искать. Я хочу найти лучший ответ, чем есть.

Облизал с губ кровь. Оттолкнул от себя в тихо дышащую реку бьющееся в конвульсиях тело девушки, чью душу, как и листву деревьев, уже пожирала Смерть.

Всплеск.

Я тихо рассмеялся. Многие умерли тут. Большинство по собственному желанию. Этой грани между мирами тысячи лет. Она собрана руками рабов. Внутри каменной кладки сотни костей и черепов её строителей. Они были первыми каплями в чашу Леты. А последних, возможно, не обронит никто и никогда.

– Ты была пуста, Рената, и безвкусна. Прощай, – сказал я холодно. Повернулся и пошёл к припаркованному возле моста автомобилю, находившемуся в тени каштанов.

Время не имеет значения. Оно миг и вечность одномоментно. Чувства – вот что растягивают его в безграничное нечто. Наполняют смыслом и силой. Эмоции – пульс судьбы. Любовь – кара. Ненависть – награда. Боль – часы. Радость – секунда.

Я сел в чёрную «тойоту» и запустил мотор. Достал из бардачка упаковку влажных салфеток. Поправил зеркало заднего вида, чтобы удобней было приводить себя в относительно приличный цивилизованному обществу вид. Из отражения на меня смотрели тёмно-карие глаза, едва прикрытые чёлкой цвета смоли, которые казались вовсе и не глазами, а бездной, сулившей каждому в неё заглянувшему забвение, пронзённое острым льдом.

– На пару дней я оплатил твой покой и свою свободу, тепло в сердце, – прошептал я Руслану. – Спи. Другие тоже не скроются от меня. Пока есть солнце от тени не сбежать, не избавиться, – коротко улыбнувшись, я закончил вытирать лицо. Прошёлся салфеткой по лёгкой чёрной куртке. Бросил побуревший комочек бумаги к другим таким же в тёмный целлофановый пакет. – Да, само собой, в зенит тень пропадает, но я ещё не нашёл ту, что стала бы им. Ради которой я бы умер. Ушёл в холод, во мрак, как ты, – грустная ухмылка. Я нажал на педаль газа и повёл автомобиль прочь из глухой местности по заброшенной грунтовой дороге. – Когда-то тут цвели поля, а на другом берегу весной благоухали сады фруктовых деревьев. Река была гораздо быстрей, глубже и чище! Тогда тоже никто не думал, что она почернеет, из жизни пропитается смертью и поделится своим ядом с окружающими её порхающими светлячками. Как и ты, мотылёк, не думал, что пересекая грань, не увидишь своё солнце! Ты жаждал мести и прогнать боль. Ты капля, что вновь переполнила чашу. Твоя боль не трогает тебя. Твоя месть больше не твоя. Но и солнце твоё теперь моё! Спи…

У всего есть плата. Делая шаг вперёд, не вернуться назад. Отступая, не найти нового. Стоя на месте, не удержать того, что есть. Я ведаю это. Мне тысячи лет.

Свернув с просёлочной дороги на трассу, я сбавил скорость, действуя наперекор принятым правилам. Сегодня мне некуда спешить и уже девяносто лет как не к кому торопиться. У меня были женщины. Мало. Могло быть очень много. Только зачем? Капля мёда богаче и ценней на вкус, чем его ложка, ведро, бочка. Оттенки вкуса капли запоминаешь навсегда, смакуешь, вспоминая, остаёшься голоден, ценишь ту секунду, что она была у тебя на языке. Я гурман. Любил ли я эти редкие капли? Нет. Любовь – проклятие. Она точно слишком яркое солнце. Ослепляет. Любовь – смерть для тени, живущей ночью. Но я дорожил моими капельками. Каждой по-своему. Ценил их уникальный вкус. Берёг от невзгод мира, солнца и луны. Заботился, пока не приходило их время уйти туда, за облака. Я устал хоронить тех, кем дорожил. Провожать молодых или старых, оставаясь для вечности неизменным. Последнюю мою девушку, чью душу я, скрипя зубами, уступил Смерти, звали Елена. С того мига минуло почти девяносто лет. Должно быть, она единственная, кто, зная, совершенно не боялась моей сущности. Я убил её на мосту, давшем мне жизнь. Горькая ирония. Десять лет я носил траур. Вину же чувствую и сейчас, когда мне не к кому спешить. Неизлечимая болезнь терзала её болью и я стал лекарством, но заболел сам. Одиночество. Оно пронизано её прощальным взглядом, переполненным нежностью и благодарностью. Её стекленеющие глаза растворились во мне, в моей бездне, и с той секунды я жажду найти себе душу.

Заметив на обочине мигающий аварийкой легковой автомобиль, а рядом с ним девушку, потерянно рассматривающую его помятый передний бок, свернул с трассы и затормозил.

Я хладнокровный убийца, но не чистокровное зло. У меня нет души, зато есть разум, и я перенёс безумно много человеческой боли, страданий и горя. В чём-то я сочувствую людям, в чём-то ненавижу и презираю их. Я не знаю, чего больше во мне – доброты или жестокости, чего меньше – моей природы или свободы выбора. Хотя, нет. Мне известно, чего… но в данный момент я ещё не решил, что возобладает.

Солнце скрылось за дымкой облаков. Сумерки стали сгущаться.

– Что случилось? – выйдя из «тойоты», спросил я участливым тоном.

– Джип, подрезав меня, ударил и… и уехал, – спрятав за ухо локон тёмно-пшеничных волос, имеющих едва уловимый оттенок меди, ответила девушка ростом чуть ниже моего и настороженно на меня посмотрела.

– Вы таким взглядом сверлите меня, словно я обладаю рогами и хвостом, – улыбнулся. Примирительно поднимая руки, присел на край капота своего автомобиля, тем самым показывая, что не намерен приближаться. – Я лишь хочу вам помочь.

Девушка окинула меня внимательным взглядом сверху вниз. Нахмурилась, отчего стала похожа на котёнка, которому вместо молока предложили спирт.

– У вас одежда в каких-то странных бурых пятнах, – задумчиво протянула она. – Может быть, вы маньяк, – бесстрашно посмотрела мне в глаза, но сделала шаг назад. – По телевизору предупреждали, что в городе уже три загадочных убийства за неделю, – её щёки вспыхнули румянцем, взгляд заметался, словно она оценивала обстановку, сможет ли ей кто-то помочь, если я нападу. Попятилась к открытой двери своего «рено» и предупредила: – Учтите, я вооружена.

Я едва не рассмеялся в голос.

– И каким видом оружия предпочитаете защищать вашу жизнь и честь леди? – с полуулыбкой поинтересовался шутливым тоном. Опустив руки, провёл ладонями по джинсам, заляпанными кровью.

– Травматическим пистолетом, – с выражением неловкости, искоса поглядывая на меня, она села в салон.

– И, должно быть, он вами забыт в сумочке, – кивнув, скрестил руки на груди. – Вы не спешите, спокойно его доставайте, проверьте есть ли в нём патроны и не забудьте снять с предохранителя. Не переживайте, мне решительно некуда спешить, сможете тщательно прицелиться.

Девушка переменилась в лице. Её щёки покрыл ещё более густой румянец. Она громко вздохнула, что-то проворчала и, оставив затею с поиском оружия, вышла из автомобиля. Прохладный порыв ветра закружил листву на дороге.

– Кажется, вы не псих, – неуверенно произнесла она, обращаясь то ли ко мне, то ли к самой себе.

Я хмыкнул.

– Когда балованный мальчишка в кафе обрызгал меня из бутылки кетчупом, я чуть не стал маньяком, надирающим уши, – подмигнул. – Так вам нужна помощь?

Девушка, покусывая край нижней губы, повела плечами.

– Я едва не перевернулась. Еле смогла вырулить и остановиться. Вроде бы что-то с колёсами спереди не так.

– Позволите подойти и проверить? – мягко спросил я.

– Да, – она засмущалась. Переминаясь с ноги на ногу, спрятала ладони в задних карманах серо-чёрных джинсов.

Приблизившись к «рено», я попробовал покрутить его руль, но тот вращался с трудом. Осмотрев со стороны полученного удара переднее колесо, мне осталось лишь вынести вердикт:

– Без капитального ремонта не обойтись. Ездить на нём нельзя. Рулевое на ходу может окончательно заклинить в любую минуту, и тогда пистолет уже гарантированно не пригодится.

Мой взгляд встретился с её. Непонятная волна тепла, тревоги, тоски и чего-то, щемящего сердце, обдала меня. Нахлынула внезапно и так же стремительно ушла. Но внутри нечто изменилось. Я, нахмурившись, направился к своему автомобилю. Смотря на его чёрные линии, на серо-рыжий грунт обочины, на потемневшее небо и надвигающиеся свинцовые тучи, я продолжал видеть перед собой глаза незнакомки, мягко окрашенные весенней зеленью, с рассыпанными, будто звёзды, крапинками синевы.

– И что делать? – растеряно прозвучал у меня за спиной голос девушки.

Он словно встряхнул мой разум.

– Вызывать эвакуатор и такси, – повернувшись, ответил я. Пожав плечами, добавил: – Или запирайте её. Я подвезу вас. Высажу, где скажите. Оттуда уже вызовите эвакуатор. Всё равно её никто не угонит.

– У вас нет номера эвакуатора? И чтобы поближе отсюда он был, – она зябко обняла себя за плечи, облачённые в ветровку, и посмотрела в сторону города.

– Знаете, пока вы его дождётесь, то, возможно, действительно здесь познакомитесь с маньяком, – я криво улыбнулся. Открыл пассажирскую дверь. – Уже смеркается. Садитесь, можете меня на прицеле весь путь держать. А вашей машиной я потом займусь.

Девушка смущённо сказала: «Спасибо», взяла из «рено» сумку, поставила его на сигнализацию и устроилась в моём автомобиле. Я закрыл за ней дверь, быстро обошёл «тойоту» спереди и занял место за рулём. Перекинул назад кулёк с окровавленными салфетками.

– В нём мои грязные носки. Еду издалека, а ноги люблю держать в чистоте, – пояснил я с лёгкой полуулыбкой. Пристегнулся и, включив для фона радио, нажал на газ.

Девушка, зажав ладони между колен, начала смотреть в окно, скрыв тем самым от меня глаза. Затихла, словно боясь пошевелиться. Мне отчего-то это не понравилось, но причины я не ведал. Или, точнее, не хотел в данный момент её знать.

Её глаза. Что мне в них? Что за ними? Незнакомка привлекательна, но если попытаться воображением её раздеть, то она прекрасна, как первый луч солнца. Что такое тёплое струится от неё, что я ощущаю страх и желание? Бежать от неё или к ней, но бегу и бегу ли?.. Загадочное чувство. Красивую женщину хочется взять, а эту нежно обнять. Неужели я влюбляюсь? Так просто, без видимых причин? Так глупо. Я ли? Да, я. Руслан спит. Крепко и безмятежно. Но разве я могу любить? Почему её? Что в ней такого? В её глазах?..

– Меня Викентий зовут, – спустя некоторое время, неожиданно для себя сказал я, резко осознав, что не желаю высадить незнакомку и потерять её навсегда. Я хочу видеть её глаза чаще, чем ночь или день.

Она дёрнулась, выныривая из своих дум, точно окунаясь из горячей ванны в прорубь. Перевела на меня взгляд. Облизала губы.

– Нина, – скромно, но приветливо улыбнулась. – Большое вам спасибо, Викентий, за помощь.

– Можно пригласить вас сегодня на ужин? – сам того не желая, напрягся, крепко стиснул руль побелевшими пальцами. – Лишь ужин, – уточнил я. – Нина, вы ничем не обязаны мне.

– Можно, – робко ответила она и нервно затеребила прядь волос.

Я продиктовал номер своего телефона, который она записала в мобильник. Предложил перейти на «ты». Она, соглашаясь, кивнула.

– Позвони или напиши, если передумаешь или же куда за тобой подъехать. О своём автомобиле не переживай. Пришли адрес, куда его доставить и часам к десяти вечера он будет на месте, – к своему удивлению, я разнервничался, будто школьник на первом свидании по-взрослому. Стараясь это скрыть, принялся себя отвлекать поиском другой радиостанции.

– Хорошо.

Настроив волну на классическую музыку, я предложил Нине подвести её прямо к дому. Но она сказала, что ей необходимо пройтись по магазинам. Конечно, это был неловкий предлог для деликатного отказа. Очевидно, что Нина не желала меня обидеть, однако и относилась с осторожностью. Поступала вполне благоразумно. Поэтому, прикинувшись уверовавшим в шопинг в поздний час, я минут через десять высадил её на указанной улице. Желая приятных покупок, про себя отметил, что рядом находится автобусная остановка хорошо знакомого мне маршрута. Проводил взглядом неторопливо шагавшую к магазину парфюмерии Нину, дождался, когда она обернётся. Чуть улыбнулся и, махнув ей рукой, отправился в своё логово, находившееся на окраине города. Спустя полчаса я, проехав за высокий забор, оставил автомобиль перед гаражом и, пробежав по газону из грязно-жёлтой травы, поднялся по ступенькам в двухэтажный дом. Его внутренние стены не являлись гладкими и обклеенными современными обоями, они были отделаны декоративной штукатуркой с абразивными частицами и имели цвет мрамора. Под сводами куполообразного высокого потолка красовалась в тон лепнина, создающая имитацию арок. Включив свет в прихожей, пол которой был выложен лазоревой керамической плиткой и пройдя мимо зала, направился наверх, в душ. Стянув с себя грязную одежду, кинул её в угол и встал под струи прохладной воды.

– Душа. У неё она есть. А я лишь сущность – квинтэссенция людских надежд, боли, разочарования, страхов, капель радости, отчаяния, мольбы о самом важном. Как странно, – покачал головой и, взяв шампунь, намылил голову. – Грань, прочерченная мостом между мирами, и мрачная вода реки, насыщенная смертью, вдруг преподнесли мне нечто невинное и светлое! Я, порождение темноты, одарён лучом света! Нина… Судьба, зачем же ты направила её ко мне? Вручить мне из чёрных глубин мою новорождённую душу? Или отобрать жизнь моей сущности? – подставляя лицо тугим струям, я тихо засмеялся.

«Слышишь, Руслан, твой прыжок пустил два круга чуда по глади бытия. Для тебя свершится месть, после чего твоя душа покинет меня и отправится в глубины Ада, а мне достанется счастье обладать солнцем в груди или получить вечный покой. Спишь?.. Спи. Как в зеркале, отражение ты моё, и счастье тебе бесконечный сон», – с грустью подумав, я вышел из душа.

Обмотав полотенце вокруг бёдер и взяв мобильный телефон, спустился на первый этаж. Зашёл в зал и разжёг камин. Свет тут же породил затейливо пляшущие тени на стенах и плетённых полукруглых креслах, подлокотники которых украшали львиные головы, на круглом столе и на витражных стёклах окон.

Налив бокал красного вина, сел на ковёр перед камином. Тут же получил сообщение от Нины с адресом автосервиса, в которой ей было бы удобно отремонтировать и забрать свою машину. Позвонил знакомому в эвакуаторную службу. Сообщил, где забрать и куда доставить «рено». После отослал Нине СМС, уведомляя, что автомобиль привезут в мастерскую не раньше, чем сегодня в полночь.

Маленькая невинная хитрость. У меня на «рено» уже были собственные планы.

Сделав глоток божественного напитка, прикрыл глаза, чувствуя, как терпкое тепло раскрывается в горячем теле богатым вкусом желаний. Сладостная и волнительная иллюзия жизни. Очаровывающий, будоражащий мираж существования мужчиной. Моя плоть дрожит, жаждет проникновения в женское естество, ласк, поцелуев, ненасытных вдохов и счастливых стонов. Не святой я. Бездушный. Столько грязи протекло через меня и так мало частиц света. Не все инстинкты человека ужасны. Иногда нужно забывать о душе. У тела свои потребности, несмотря на то, что сердце мертво к чувствам легкомысленных желаний… но не сегодня из-за...

Горько усмехнулся. Сейчас его требуется лечить простым доступным способом. Может быть, оно замёрзнет с другими женщинами.

Позвонив в службу эскорта, вызвал себе трёх дорогих проституток. Я пользовался их услугами только для оральных ласк. Не брал, как должно мужчине овладевать женщиной, потому как они не были теми каплями блаженства, которыми я любил смаковать. Лишь суррогатный заменитель для физиологических потребностей, не трогающий сердце чувством света.

Кочергой ворочая поленья в камине, подумал о Руслане, что отныне покоился во мне. Его смерть – отголосок в моей жизни. Очередное протяжное эхо. Но его нельзя послушать и забыть. Оно будет звучать громче и громче пока я не исполню последнее чаянье его души – уничтожить каждого, кто был повинен и имел хоть какое-то отношение к убийству своей соседки, любимой им девушки. Её звали Людмила и ей был всего двадцать один год, когда она вместе с друзьями отправилась за город праздновать день рождение своей лучшей подруги Ренаты, которой сегодня днём я как раз таки и перерезал горло. Официальная версия гласила, что Людмила пропала с вечеринки в неизвестном направлении. Никто не знал, где она и что с ней.

Спустя неделю её труп с пробитой головой полиция нашла в лесу, в какой-то паре сотни метров от моего моста. Дело оставалось нераскрытым. Официально следствие предполагало, что жертва самостоятельно отправилась на туристическую прогулку, где и подверглась нападению неустановленного лица. Пресса с энтузиазмом подхватила версию про маньяка по прозвищу Лесник. Неофициальная и вместе с тем правдивая история была иной. Жанна, тихая девушка, которая так же была на празднестве всё рассказала Руслану, однако сама, опасаясь за свою жизнь и жизнь своих близких, наотрез отказалась идти в полицию. Она поведала, что когда были танцы, Влад – однокурсник Ренаты – был изрядно пьян и, дурачась, размахивал руками. Случайно задел Людмилу, а та, упав на землю, ударилась виском об камень. Все запаниковали. Никто не стал вызывать скорую помощь, потому как пульс не прощупывался. Людмилу отвезли в лес и там оставили. Отец Влада, влиятельный человек, изрядно заплатил правоохранительным органам, чтобы те как нужно занимались этим делом и СМИ за верное освещение трагедии.

Руслан не мог мстить сам. Ещё в возрасте пятнадцати лет он попал в страшную автоаварию и с тех пор с трудом передвигался на костылях. В роковой день гибели Людмилы его не было в городе. Он проводил регулярный курс лечения в центре по реабилитации за сотню километров от злосчастного праздника. Жанна думала, что правда о несчастном случае успокоит Руслана и он не будет строить безумных планов по ловле маньяка. Она знала, как сильно ему была любима Людмила, но состояние здоровья мешало ему признаться той в чувствах. Ему страшно было быть осмеянным, ещё страшней увидеть жалость, и ужас охватывал его от мысли стать обузой красивой девушке, если бы она вдруг сказала ему «да». Жанна надеялась сама утешить его, но жестоко ошиблась. Правда лишила его последнего смысла жизни, и Руслан пришёл на мост…

Жанна была первая, с кем я встретился из компании приговорённых болью отчаявшегося самоубийцы. Она умерла мгновенно. Я был к ней милосерден, хотя и не терплю трусости. Подойдя со спины, стремительным движением свернул ей шею. Ей не было больно. А Руслану было. Но не в его власти отменить оплаченные смерти.
Мобильный зазвонил. Мне сообщили, что вызванные мною проститутки подъехали. Я вышел на улицу и встретил их. Одетые в короткие платья и кожаные куртки, они, смеясь и заигрывая, прошли за мной в зал. Только успел налить ночным бабочкам вина, как тут вновь заиграл мой мобильный телефон. Эта была Нина. Она подтвердила наш ужин, но предупредила, что освободиться только за полчаса до полуночи. Меня это устроило. Уточнив адрес, откуда её забрать и после этого сказав: «до встречи», отключил связь. Положил телефон на полку над камином. За окном вспыхнула молния, и следом устрашающий гром сотряс стены дома. На землю обрушился ливень. Я рассмеялся и выкрикнул:

– Вот он голос Смерти, говорящей с Жизнью!

В это же мгновение почувствовал, как к спине прижалась одна из девушек, уже находившаяся в одном нижнем белье. Она, вначале медленно и ласково, а затем пылко и самозабвенно начала осыпать мне шею и плечи жаркими поцелуями, пальцами одной руки играя моими волосами на затылке, а другой – поглаживая грудь. Вторая жрица покупной страсти, встав передо мной на колени и приспустив с себя ситцевое платье так, что я мог разглядеть её набухшие соски, ноготками, точно кошка, прошлась по моему торсу. Покусывая и аккуратно засасывая на нём кожу, снизу вверх проникновенно посмотрела мне в глаза. Стянула полотенце и откинула его в сторону. Улыбаясь, облизала тёмную дорожку, тянущуюся от моего пупка к члену, на котором уже выступила пара капель смазки. Взяв его в ладонь, легонько сжала у основания и накрыла кольцом влажных губ. Мучительно медленно втянула, заглатывая его в горло до самого упора. Возбуждение накатило большой волной, вымывая на время любые мысли, будь они о ненависти, любви, луне, солнце, Руслане или же о бытии и Нине. Третья девушка, включив музыкальный центр, встала ко мне спиной и нагнулась так, что я увидел из-под короткой юбки белые трусики. Эротично стянув с себя сапоги, она грациозно поднялась на стол. Под певучую мелодию начала умело танцевать стриптиз, выгибаясь, раздвигая ноги, мельком показывая грудь.

Нежные касания и горящие глаза, бурлящая в венах кровь и ускоряющийся ритм сердца обволакивали дурманом голову, заставляя идти её кругом.

Лёгкие горели от нехватки воздуха. Девушка сзади нежно обвила руками мою шею, покусывая мочку уха, бёдрами прижимаясь всё теснее и теснее. Порой она сползала вниз и целовала мне ягодицы и ноги так, будто меня касался свежий бутон розы.

Девушке, с упоением сосущая и вылизывающая мой член, старалась. Повинуясь моему приказу, она послушно ущипнула себя за напряжённые соски. Шире расставив колени, скользнула пальцами между ног и выгнулась, скомкано застонав. Её мокрые губы лишь плотнее обхватили мой ствол, а язык без устали оглаживал головку.

Запустив пальцы в её белоснежные волосы, я смежил веки. И тут же во тьме вспыхнули зелёные глаза. Нина, робко зовя огонь в сердце, поцеловала мои губы. Тронула пальцами плечи. Мои ладони ощутили её бёдра. А эта весна в глазах лавиной обрушилась мне в пустоту, заменяющую душу.

В низ живота хлынуло всё напряжение подрагивающего тела, закручиваясь тугой спиралью. Ещё мгновение, и я с напором заполню рот проститутки спермой. Но нет…
Противно…

Распахнув глаза, я оттолкнул девушку.

– Пошли вон, – прорычал я.

Злость на себя скрутила вены.

Не хочу любить. Не хочу терять. Её глаза сводят с ума. Она нужна мне, как вода - реке!
Взяв с тумбы бумажник, кинул проституткам деньги. На ходу одеваясь, они без лишних слов покинули дом. В плохом настроении я поднялся в спальню. Надев тёмные брюки и кардиган, посмотрел в зеркало. Из отражения на меня смотрел крепкий и подтянутый тридцатитрёхлетний мужчина, рост которого был чуть выше среднего. В глазах таился смертельный чёрный лёд. Портрет дополняли густые брови, орлиный нос, ярко выраженные скулы и тонкие губы, искривлённые словно в вечной циничной улыбке. Она дарила лицу оттенок мистической привлекательности, но сквозила злом опасного и умного хищника.

Выйдя из дома и сев в автомобиль, я отправился в автосервис. Оказавшись в нём примерно через полчаса, поговорил с мастером. Пообещал ему, что оплачу в двойном размере, когда «рено» будет отремонтирован. За отдельную сумму попросил его позвонить сразу, как только закончит с работой. А вот хозяйке автомобиля сказать любую чушь, вплоть до того, что он якобы ещё не смотрел насколько «рено» требует ремонта. Мне было необходимо, чтобы Нина не сразу получила свой автомобиль после его починки. Мастер, взяв деньги, без лишних вопросов согласился. После этого я отправился прогуляться в городской парк. Посидел на скамье подле беседки, любуясь моросящим дождём, наслаждаясь падающими на меня каплями, неустанно проклевавшими небо. Затем, стараясь ни о чём не думать, зашёл в бар и выпил стопку водки. Когда время стало приближаться к часу встречи с Ниной, купил букет красных хризантем и отправился к указанному ею адресу. Он находился в центре города, около перекрёстка. Припарковавшись на разрешённом для этого месте – сейчас мне ни к чему было случайно привлечь внимание полиции – стал терпеливо ждать, посматривая на себя в зеркало заднего обзора. Я пытался разглядеть в себе то нечто новое, что чувствовал. Вскоре услышал, что в боковое стекло постучали ноготками и передняя пассажирская дверь открылась. Я понял, что сам не заметил, как прикрыл веки. Хмыкнув, открыл глаза и увидел Нину, облачённую в высокие тёмные сапоги на каблуках и чёрный до колен плащ. Её волосы были распущенны и слегка из-за ветра растрепаны. Закрыв зонт, она села в «тойоту».

– Привет, – поздоровалась Нина, стеснительно улыбаясь и заглядывая мне в глаза. Она пахла дождём и ванилью.

– Здравствуй, – вложил ей в руки цветы, отчего её щёки вспыхнули румянцем. – Прекрасно выглядишь, – подмигнув и услышав робкое «спасибо», завёл мотор автомобиля и повёз её в ресторан, находящийся неподалёку. Он был мне хорошо известен – модное, уютное местечко с хорошей кухней и ненавязчивым интерьером в бежево-шоколадных тонах, а приглушённый свет и живая музыка в исполнении фортепиано и скрипки дополняли картину. Для меня там всегда был зарезервирован столик в укромном уголке. Удобно когда управляющий популярным рестораном твой пожизненный должник.

Войдя внутрь, я помог Нине снять плащ и голодно сглотнул. Во рту пересохло, и невольно захотелось ощутить под руками обольстительную точёную фигуру моей спутницы. Неторопливо стянуть с неё строгое, но облегающее каждый изгиб платье цвета угля. И проложить поцелуями дорожку вдоль тонкой серебряной цепочки с кулоном на её шее.

С небольшим наглым натиском я взял её под руку и проводил за уединённый столик возле камина с мягкими диванами по обеим сторонам. Когда официант принёс меню, Нина сказала, что доверяет моему выбору и шутливо попросила им её удивить. Я заказал утончённые блюда на свой в данный момент притязательный вкус и бутылку итальянского красного вина.

За размеренно протекающей беседой, растягивающей и дополняющей удовольствие от вкусного ужина в компании приятной девушки, мне пришлось не единожды врать. Мог ли я, когда Нина спросила, чем занимаюсь, сказать ей истину? Представиться карающим мечом судьбы? Бездушным убийцей? Древним нечто, порождённым людской злобой и болью неотмщённых душ?.. О да, я страстно желал ей открыться! Но это бы поставило её перед жестоким выбором умереть или быть со мной до конца своих дней. Я же ложью дарил ей свободу. Ответил, что являюсь по образованию историком, а зарабатываю деньги на бирже, покупая и продавая акции. В большей степени я старался о себе молчать, поэтому засыпал её вопросами с искренним любопытством.

Располагающая атмосфера, вино, мой нежный обволакивающий взгляд, доверительный тон вкрадчивого голоса – всё вместе позволяло Нине раскрываться легко и непринуждённо. Я был искушён в обольщении, но зелёные глаза напротив шептали мне об ином. Не ресторан, не моя внешность и не алкогольный туман покоряли девушку, а моё внимание к деталям её жизни. От Нины веяло противным сквозняком одиночества души. Так часто бывает, в толпе ты безлик, окружён друзьями и родными, а по сути - пустая оболочка. Теряешься в чужих судьбах, но при этом неистово ищешь свою.

Узнал, что Нине двадцать шесть лет, что она в позапрошлом году окончила институт, получив диплом экономиста, и устроилась в банк ассистентом менеджера по персоналу. Узнал, что любит пушистых котов, а кошек терпеть не может, разве что те имеют гладкую чёрную шерсть. Что с детства мечтает достойно играть на гитаре. Но брат, легко освоивший этот инструмент и поддерживавший её стремление, пошучивает, что ей по пальцам стадо гиппопотамов пробежалось. Так мечта и остаётся мечтой.

Когда она говорила о брате, её полные зелёного света глаза стали разительно темнее. В них словно случилось солнечное затмение, и грусть холодной ночью опустилась на неё. Я поинтересовался, почему она до сих пор с ним живёт, он младше её? И Нина поведала, что, да, она старше его на три года, но причина их совместного проживания в ином. Месяцев девять назад она съехала с родительского дома, решив жить самостоятельно, как и брат со своей девушкой. Но увы, семь недель назад он с ней расстался. Любимая призналась ему в измене. История для фильма: молодая гимнастка, длинный командный сбор, харизматичный футболист, похожий на Криштиану Роналду, и как предсказуемый итог, вулкан чувств. Брат сильно переживал, ведь он хотел предложить ей руку и сердце. В отчий дом не пожелал возвращаться, а одиночество, поселившееся не только в его душе, но и в квартире давило.

Тогда-то Нина и предложила ему какое-то время пожить вместе, благо у неё самой на данный момент никого не было. Со своим последним мужчиной она рассталась около года назад, когда тот из-за пустяка, что она купила себе красную, а не белую блузку, поднял на неё руку. Также Нина рассказала, что когда ей было десять лет, её мама умерла от внезапной остановки сердца. А отец бизнесмен и владеет сетью салонов красоты.

– Жалко, что пистолет явно не при тебе, – криво улыбнувшись, с едкой горечью про себя отметив, что десерт мы уже доели и Нину пора отпускать. Сердце от этого заныло, словно я собирался вытащить его из груди. – Иначе предложил бы тебе одну глупость.

– Рискни, – она хитро улыбнулась и чуть прищурилась. – Может, он у меня под ажурной подвязкой на бедре изнутри.

– Сегодня впервые боюсь не успеть, опоздать, не сделать, потерять, – уперев локти в стол, я пожирал её голодным взглядом. – Обещал, что это будет просто ужин. Также клянусь бесценным для меня местом, где я родился, что не покушусь на твою женскую честь, – голос у меня резко сел. Пальцы сжались в кулаки. Я собрал всю решимость в несколько судьбоносных слов, что рвались из замершего в страхе сердца: – Поедем ко мне! Не могу сейчас расстаться с тобой! Я буду ночевать в отдельной спальне. Утром накормлю тебя завтраком, отвезу, куда скажешь. А вечером сходим в кино или театр. Потом поужинаем уже у меня, а дальше… – пожал плечами. – Может быть, выстрелишь в меня, и тогда смогу тебя отпустить.

Импульсивно я встал, смахнул со стола всё, что разделяло меня и её.

Звон… Осколки посуды… Удивлённые взгляды посетителей, на которых мне в эту минуту было плевать.

Накрыл ладонь вздрогнувшей и опешившей Нины рукой, второй бережно коснулся кончиками пальцев её побледневшей щеки. Мой темперамент взывал к сознанию неукротимым желанием уложить девушку на стол, зубами стянуть с неё трусики и брать, брать, брать… Я кричал ей взглядом, что опасен, умолял бежать прочь, а губами… Я их перестал чувствовать от волнения, хотя они двигались.

– Язвительны прекрасных глаз лучи,
Пронзённому нет помощи целебной
Ни за морем, ни в силе трав волшебной.
Болящему от них – они ж врачи [1], – утратив ровную нить дыхания, утопая в широко распахнувшихся зелёных океанах, процитировал я строки гения, очевидно, знавшего те же чувства, что испытываю я теперь.

Из глаз Нины исчез испуг, но меня будто ледяная волна ударила. Осознав, что напугал девушку, устало сел на своё место.

– Прости, – тяжело выдавил из себя. Потёр лицо холодными ладонями. – У меня впервые такие чувства. Ты удивительная женщина! Должно быть, будет лучше, если администратор вызовет тебе такси. Я оплачу. Сейчас это улажу, – заставляя себя дышать, встал.

– Постой, – поджав губы, Нина тоже поднялась. Подошла ко мне. Взяла мою руку. – Чьи это стихи?

– Увы, не мои, – горькая полуулыбка. От прикосновения Нины пробежал возбуждающий ток. Сердце ускорило бег и живительное тепло потекло по венам. – Это Франческо Петрарка.

– Знаю другой у него сонет, – она потупила взор, о чём-то задумавшись. Быстро провела языком по губам и почти шёпотом заговорила: – Благословляю день, минуту, доли
Минуты, время года, месяц, год,
И место, и придел чудесный тот,
Где светлый взгляд обрёк меня неволе.

Благословляю сладость первой боли,
И стрел целенаправленный полёт,
И лук, что эти стрелы в сердце шлёт,
Искусного стрелка послушен воле.

Благословляю имя из имён
И голос мой, дрожавший от волненья,
Когда к любимой обращался он.

Благословляю все мои творенья
Во славу ей, и каждый вздох, и стон,
И помыслы мои — её владенья… [2]

Раскрасневшись, Нина, не поднимая глаз, подступила ко мне чуть ближе. Едва слышно спросила:

– Чувствуешь, я твоя Лаура?

Не удержавшись, я обнял её. Растворяясь в карамельном аромате волос, хрипло заговорил на ухо:

– Да, покуда пистолет будет при тебе. Без него я, в отличие от Петрарки, вмиг уложу Лауру на кровать и никогда не отпущу от себя.

Едва не простонав, я разомкнул объятия. Нина делала меня слабым, да только в этой слабости я ощущал беспредельную силу. Я чувствовал в себе душу!

– Твоё приглашение в гости ещё в…

– Да, – я перебил её застенчиво говорящую. Пылко схватил за руку. Поцеловал в ладонь. – И клятва тоже. Веришь или нет, я скорей умру, чем обижу тебя.

Нина помрачнела.

– Я только брату позвоню, предупрежу, где и с кем буду. Назову ему твоё имя с фамилией и адрес. Можно? – вопросительно изогнула брови.

– Разумеется, – безмятежно улыбнулся. Коснулся её плеча. – Можешь даже и почасовые видеоотчёты отправлять.

Она забавно скривилась, пробурчала, что это уже слишком и что она взрослая девочка. Я протянул ей свой мобильный.

– Держи. Так брат заодно и мой номер будет знать.

– Ему уже известен, я сказала перед тем, как уезжала на встречу, – она взяла у меня мобильник. – Только свой телефон я в плаще забыла.

– Тогда не сомневаюсь, пистолет у тебя на бедре есть, – я театрально вздохнул. Продиктовал ей свои данные и адрес. Невольно улыбнулся, когда Нина после долгой речи брата, сказала ему: «Не волнуйся ты так, – примирительно начала она, но её явно оборвали. – Да-да, я помню, что жизнь у меня одна, что… – поджала губы и странная обречённость мелькнула в её глазах. Отвернулась от меня. – Всё будет в порядке, никаких глупостей». Буркнув брату, что тоже его любит, прервала разговор и отдала мне телефон.

Оплатив счёт за ужин и ущерб, я под руку проводил Нину к моему автомобилю. Пристегнувшись, она с мягкой улыбкой спрятала нос в бутоны хризантем.

– Без взгляда в твои глаза я и не представлял насколько именно было пусто у меня, – напряжённо сглотнув, я запустил двигатель. – Для многих я Дьявол, но для тебя желаю быть светлейшим Ангелом.

Она вопросительно на меня посмотрела.

– В таком случае я многим кажусь Ангелом, когда по сути являюсь Дьяволом, – нервно приподняла уголки губ. В глазах сверкнули слёзы.

Я остолбенел, не понимая, к чему она клонит.

– Не обращай внимания, – она махнула рукой. – Неудачная шутка.

– А слёзы?

– Тебе показалось, – она широко улыбнулась, но улыбка вышла какая-то блёклая, словно мираж. – Я просто переживаю… за брата, – добавила она тихим голосом.