Мост

Мост

1

Полковник Матюхин вернулся домой расстроенным. А как не расстроиться, если любимое начальство сделало военному человеку выговор с занесением в личное дело? Да ещё сопроводило этот самый выговор крепкими выражениями, какие используются в армейской среде для убедительности.

Полковник Матюхин переживал.

— Василий, ты будешь ужинать? — спросила его жена Зина.

Но полковник лишь махнул своей богатырской рукой и заперся в комнате.

Он подошёл к мольберту, взял кисть и принялся дописывать картину. Полгода назад он начал писать автопортрет с генеральскими погонами, но всё не мог закончить его, потому что жизнь военного человека полна неожиданностей и досадных тревог.

Полковник водил кистью и вспоминал давно ушедшую юность, когда он, молодой и красивый курсант-первокурсник, был полон надежд и мечтал о военной службе.

Он вспоминал, как ухаживал за старшеклассницей Зиной, своей будущей женой, и обещал ей карьеру генеральской жены, чем и покорил её девичье сердце. Супруга целого генерала — это тоже должность, как её ни крути. Должность ответственная и почётная.

Но теперь собственная карьера Василия Матюхина трещала по швам. Ведь сам командующий округом крикнул ему в трубку: «Не быть тебе, б..., Матюхин, генералом!» И добавил такое, отчего у любого гражданского человека волосы зашевелились бы на голове, и случился бы инфаркт миокарда. Но военный — на то и военный, чтобы служить примером стойкости. Однако осадок, как говорится, остался. И такой, что впору в петлю лезть!

«Тридцать пять лучших лет жизни отдал армии, а всего лишь — полковник! Непорядок! Куда это годится?!», — думал Матюхин, — «И почему я не пошёл в «репинское»? Писал бы сейчас пейзажи где-нибудь на финском заливе… И Зинка бы плешь мне не проедала — за художника она бы в жизни не вышла! Что с него взять?! И никто бы мне в морду кокардами не тыкал! Эх... Вот если бы война! Я бы тогда показал всем этим штабным одуванчикам, чего стоит полковник Матюхин! Что я, а не Рюмкин, достоин носить генеральские лампасы! Рюмкину они не идут! А Зябликов с ними просто смешон!»

Василий представил себя с лампасами на брюках, и ему стало легче. Он отложил кисть — ему, как никогда, захотелось показать себя в настоящем деле.

Полковник вышел на кухню. Жена варила суп и, заодно, переписывалась в смартфоне с подружками.

— Зинаида! — обратился к жене полковник.

— Что, Василий? — ответила жена, но от смартфона не оторвалась.

— Ты новости смотрела?

— Конечно. Куда же без них! Дима сегодня в новом костюме был. С отливом. Красавец!

— Ну и что там в мире творится? Войны не намечается?

Зинаида посмотрела на мужа с тревогой в не накрашенных глазах.

— Неспокойно, Вася. Пиндосы опять ультиматумы ставят и бочки катят. А арабы китайцам угрожают! Индия с Пакистаном договориться не могут. А в Африке…

— Что мне твоя Африка?! С соседями что?

— Всё то же. Скачут.

— Доскачутся они, Зинаида.

— И не говори, Василий. Ты есть-то будешь?

— Буду. И рюмку налей! За новый мост хочу выпить!

— Мама звонила. Через неделю приедет. Говорит, что хочет по мосту на поезде прокатиться. Всю жизнь, говорит, ждала…

— Правильно ждала! Пускай прокатится. Надолго приедет?

— На месяц.

— На месяц?! Обратный билет ей закажи. Она, небось, опять в один конец взяла.

Зинаида налила большую тарелку супа и рюмку водки.

— А, может, и мне рюмочку с тобой выпить? Я тоже за мост выпить хочу!

— За мост — выпей! Всё-таки наш он, а не чей-нибудь там...

Они сели за стол и выпили за мост, после чего Василий принялся ужинать.

— Как тебе суп? — спросила жена.

— Так себе.

— На службе случилось что?

— Ничего.

— Я же вижу — на тебе лица нет. И суп мой не хвалишь.

— А чего его хвалить?

— Опять выговор? С занесением?

Полковник Матюхин молчал и ел.

— Ты же звания ждёшь! И когда же тебе генеральские звёзды дадут? Ты уже сколько в полковниках ходишь?! Все сокурсники уже давно генералы!

Зинаида налила себе рюмку водки и выпила.

— И не стыдно тебе?! — сказала она, пустила слезу и вышла.

Василий отложил ложку и тоже налил себе водки. На душе скребли кошки, а из комнаты доносились всхлипывания супруги.

Полковник Матюхин взял рюмку в руку.

— За войну! — сказал он.

Но выпить Василий не успел — зазвонил телефон. Звонил начальник штаба майор Солдатиков.

— Алло! Говорите! — сказал в трубку Матюхин грозным командирским голосом.

— Товарищ полковник, тревога! Тревога у нас!

— Что такое? Успокойся, Солдатиков! И не ори — я не глухой! Говори!

— Нарушение пространства! И лучи!