Мотаня

Мотаня

123. «Мотаня»

06.01.2007

Попасть в казахстанский город Степногорск я мечтал давно. В 1989 году, когда этот город ещё был закрыто-секретным, пацаны из нашей «Наладки», приезжая в командировки в Экибастуз, каким-то образом умудрялись просачиваться и в Степногорск, закупать там мелким оптом финские мужские костюмы по 600 советских рублей, а затем «сливать» их в Павлодаре и Алма-Ате по 800-900…

Позже этот городок перестал быть секретным и, когда одним из моих клиентов по электроснабжению на какое-то время оказалась Степногорская ТЭЦ ЦГХК, я, общаясь с людьми из её руководства, узнал о степногорских электричках, на которых возили людей из города на работу. Местное население называло их «мотанями» – от слова «мотаться», а сами эти электрички были достаточно раритетной для СССР марки «ЭР-22», которых было выпущено с завода всего 66 штук. Отработавшие на московском железнодорожном узле больше двадцати лет электропоезда были (видимо по дешёвке) перекуплены «Казатомпромом», отреставрированы и выпущены на заводскую 24-километровую линию, оказавшуюся единственным местом на всём белом свете, где электрички «ЭР-22» ещё продолжали возить пассажиров!

А на москвичей тем временем накатывали приступы жесточайшей ностальгии по своему бывшему транспорту… И вот один из них, Санька Фетисов, решил во время своего грандиозного Рождественского круиза по Казахстану заглянуть и в Степногорск. Когда он появился после Караганды и Темиртау в Астане, мы договорились поехать в анналы бывшего советского Военно-Промышленного Комплекса вместе.

Наше субботнее путешествие началось с того, что Санёк… проспал! Он перепутал часовые пояса и выставил будильник в своём сотовом телефоне не на то время. И подняла его моя SMS-ка, посланная, когда автобус, шедший рейсом в Степногорск на 8-25 утра, уже отплыл. Я продолжал блукать по залу ожидания астанинского автовокзала «Сапаржай» недалеко от справочного. Следующий автобус намечался на 9-30 утра, и на него-то Фетисов, устроившийся на ночлег буквально в соседнем с «Сапаржаем» жилом доме, уже успел. Мы взяли билеты, хватанули по стакашку автовокзальского кофе и забрались в салон.

В былые советские времена из Целинограда в Степногорск даже летал масенький самолётик, а поезд до станции Айсары ходил аж ежедневно! Теперь таких благ цивилизации никто не предлагал – самолётиков давно уже не было, а айсаринский «скорый» стал из ежедневного ежемесячным… Ну что ж – «А дорога серою лентою вьётся…» Если не сильно метёт…

«ВанХул-Ализи» СтепногорскАвтоТранса сразу же нырнул в ближайший переулок, шедший в сторону магазина «Арман». Возле пенопластового завода мы перебрались через все рельсы, проехали мимо конечной 112-х автобусов и выскочили на кокчетавскую трассу. Телевизорик над водителем хоть и висел, но никакого фильма нам так и не включили. Через полчаса автобус остановился на посту ГАИ в одиннадцати километрах от Астаны. В салон зашёл полицейский и принялся проверять у пассажиров паспорта. Он начал с хвоста и, когда дошёл до нас, сидевших в середине автобуса, водила, видимо подумав, что ментяре нужно было просто куда-то уехать, закрыл дверь и тронулся с места.

«Эй, уважаемый!» – на окрик полисмена автобус снова встал, как вкопанный. Ментяра тем временем уже рассматривал российский паспорт Фетисова, читая ему нотацию о необходимости временно зарегистрироваться по месту пребывания. Через несколько минут мы покатили дальше.

Санька принялся показывать мне на дисплее своего фотика всё, что он успел снять в своих прогулках по Астане. Я-то не смог составить ему там компанию (нам столько выходных, сколько в России, не давали), и теперь по ходу просмотра рассказывал Фетисову, где у него что оказалось на фотках – Министерство Обороны, Океанариум, «КазМунайГаз»… Через полтора часа наш борт, отмахав ровно половину пути, заехал на аккульскую автозаправку.

Московский экскурсант немедленно выбрался из тёплого кресла и понёсся снимать экзотические для него виды заснеженной Великой Казахской Степи, а я тем временем двинул за здание АЗС. Сляпанный из старых железобетонных плит туалетец располагался метрах в двадцати от заправки, и добраться до него стоило немалых усилий: поперёк тропинки высилось три гряды высоченных снежных перемётов. По их верхушкам витиевато кружились струйки позёмки. Сугробы эти вдобавок были покрыты толстым слоем жёлтого льда, оставшимся от не сумевших добраться «до конечной».

Пришлось даже постоять в очереди: рядом пританцовывали, прячась за бетонные плиты от ветра трое тётенек. Представляю себе, как им-то, бедолагам, было непросто…

Автобус свернул с петропавловской трассы на селетинскую. По краям дороги потянулся красивый лес, а высота снежных сугробов стала доходить местами до середины нашего окна. У трактористов, пробивавших туннели в перемётах поперёк трассы, не получилось соскоблить снег до самого асфальта, и «ВанХул» начинал буксовать. Проскочив пару посёлков, наш водила заложил лихой левый вираж и свернул с селетинской трассы к Степногорску.

Минут через двадцать в разрывах леса и холмов слева от дороги стали мелькать крыши многоэтажек, и в какой-то момент город было видно почти целиком. Вверх-вниз, вверх-вниз – за очередным холмом вдруг сразу оказался городской квартал. «ВанХул» сделал остановку возле какого-то «Медицинского факультета» (так гласила вывеска на здании) и покатил по городским улицам – чистеньким, уютным и аккуратным. Дома вокруг, вроде бы и не новые, тем не менее вовсе не производили того гнетущего впечатления своим облезло-полуразбитым видом, как в том же карагандинском Майкудуке. Да что там в Майкудуке – такие домики легко можно было найти тогда и в Астане!