Мотель у объездной дороги

Мотель у объездной дороги

23 августа 1983 г.

Дорогая Энни!

Ты даже представить себе не можешь, как я была счастлива, когда почтальон передал мне твоё письмо. Сколько мы уже не писали друг другу? Мне кажется, целую вечность. Когда я вскрыла конверт и начала читать, вся моя тревога, накопившаяся за последние дни, наконец-то утихла.

Очень рада, что в этом году ты всё же смогла поступить в университет. Действительно, в последние годы экзамены становятся всё более и более сложными, так что у меня складывается впечатление, будто бы сами директора не хотят, чтобы в их заведениях хоть кто-то учился.

Ещё и постоянно растущие кредиты на обучение! Ох, Энни! Когда я думаю о своём долге в восемьдесят тысяч, мне хочется бросить учёбу и до конца жизни работать в супермаркете, лишь бы не выплачивать эти деньги!

Проклятые деньги! Ради них мне пришлось устроиться в этот чёртов мотель - сейчас мне ясно, почему дядя выплачивал мне такую гигантскую зарплату! Почему раньше не догадалась, почему не ушла с подписания трудового договора? Тогда сейчас бы мне не пришлось шарахаться от незнакомцев и закрываться дома после наступления темноты!

Передо мной до сих пор, как будто это было вчера, стоят события той ночи четвёртого августа. Я работала в ночную смену: с десяти часов вечера до шести утра, из персонала со мной был только Дейв. Это прекрасный человек, Энни. Такой внимательный, чуткий. Когда он смеётся, на душе становится легче. И внешностью точь-в-точь как Роб Лоу. Мне так повезло, что я смогла взять его номер телефона, перед тем как уволилась. В мотеле Дейв помогал мне на ресепшене. В ту ночь до одиннадцати часов всё было спокойно: заехал только один дальнобойщик, которого я быстро обслужила и продолжила болтать с Дейвом. Но через некоторое время к нам прибыла семья из пяти человек, ехавшая, видимо, отдыхать на север Штатов. У них был забронирован номер, что, скажу честно, довольно необычно для нашего мотеля у объездной дороги.

Я уже собиралась выдать им ключи, как вдруг со второго этажа прибежал

дядя. Оказалось, номер был перебронирован. Это был первый звоночек, Энни. Кому вообще в нашем захолустье так нужен был этот номер, а главное, почему дядя вообще согласился изменить запись? Уже тогда я должна была что-то заподозрить, но я, как последняя дурочка, подумала, что приедут какие-нибудь богатеи. В наше-то захолустье! И пока дядя рассыпался в извинениях перед разгневанной семьёй, я просто пыталась не попасть в разгорающийся скандал. Через полчаса, уж не знаю как, но дядя смог уговорить родителей взять два отдельных номера, правда, за половинную стоимость. После того как все успокоились, я всё же выдала гостям ключи, и они, слава Богу, ушли. Дядя пошёл за ними на второй этаж, так ничего и не объяснив. Я снова осталась одна с Дейвом.

-Как думаешь, кому понадобился этот номер?-спросил меня тогда Дейв.

-Какому-нибудь мешку с деньгами.

Дейв замолчал. На следующий день он признался мне, что уже тогда у него появилось какое-то странное чувство от всего этого, но решил, что сам себя накручивает. Мы работали в довольно тихом местечке рядом с провинциальным городком в Миссури, где никогда ничего не происходило, так что любые опасения мы могли списать на выдумки. Ох, как же мы ошибались!

Долгое время после ухода семьи всё снова было спокойно. У нас не было ни одного клиента, а дядя вниз больше не спускался. Прошло около часа, прежде чем я наконец-то услышала шум машины на парковке и вернулась за стойку ресепшена.

В мотель вошли пятеро мужчин. Наверное, итальянцев. Все не старше тридцати пяти лет. Они были одеты как обычные отдыхающие: рубашки да брюки, только один был в федоре. Ни у кого с собой не было вещей. Не знаю почему, но они мне сразу не понравились. Что-то в их походке, их взглядах и их движениях было неправильным. Слишком уж они были расслаблены и в то же время слишком собранны.

Мужчины подошли ко мне, и один из них, представившись как Риккардо, с лёгким акцентом сказал, что на его имя забронирован тот самый пятиместный номер. Мужчина не выглядел как один из наших мягкотелых толстосумов, скорее наоборот: во всей его фигуре чувствовалась твёрдость. У него была прямая спина, чёрные короткие волосы и резкий глубокий взгляд. Он носил короткие бакенбарды и время от времени дотрагивался одной рукой до другой, будто у него был зуд. В основном он делал это, когда я спрашивала о том, куда они едут и откуда, об отличиях Италии от Штатов, вместо того чтобы просто выдать им ключ. Не знаю, Энни, зачем я так делала, ведь гостей это явно утомляло. В разговоре со мной Риккардо был вежлив, но настойчив, и под его давлением я всё же отдала им ключи.

Мужчины, пожелав спокойной ночи, тут же поднялись на свой этаж. После их ухода у меня сразу заскребло на сердце. Иностранцы для нашего мотеля хоть и очень редкое, но всё же привычное явление, так что пятеро итальянцев не должны были пугать, но толи обстоятельство перебронированного номера, толи общее ощущение от гостей, но и у меня, и у Дейва родилось какое-то нехорошее чувство насчёт этих людей.

Я снова решила не обращать внимания на свои, казавшиеся мне тогда бессмысленными, подозрения и, чтобы отвлечься, начала болтать с Дейвом о всякой ерунде. Не помню, о чём мы говорили: вроде как Дейв рассказывал о друге, собирающем пачки из-под хлопьев, а я что-то о выращивании огурцов. Наши разговоры продолжались до глубокой ночи, пока в половину четвёртого со своего этажа не спустился один из итальянцев, тот, что при заселении был в федоре.