Мотылёк

1.

Пламя привлечет своего Мотылька...

Быть сексуальной игрушкой — полный отстой. А быть товаром, который продают из рук в руки — еще больший отстой. Эту аксиому не способны изменить ни внешность потенциального клиента, ни его привычки. Будь он хоть сто раз красивый и молодой, или просто обходительный, или же наоборот — полный моральный урод, жизнь безвольной куклы всё равно в конечном итоге просто уничтожит тебя.

Обычно, этот необратимый процесс начинается изнутри: чувства и эмоции буквально выжигаются, гордость погибает, и ты просто перестаешь быть человеком. Отныне ты — всего лишь инструмент для достижения чужого сексуального удовольствия.

Лучшее, что может с тобой произойти — это если твой клиент окажется без экзотических извращений. Ну, скажем, тебя не будут бить, прижигать твою кожу или топить. Встречаются и такие типы. Не завидую тем девочкам, которые попадали в руки к настоящим садистам. Как правило, потом о таких «куколках» мы ничего и никогда больше не слышим, а эти больные ублюдки снова приходят за новой порцией свежей крови. Остальным же только то и остается, что судачить о том, куда же пропали те бедные девчонки.

Я неоднократно благодарила высшие силы за то, что меня взяли работать обычной официанткой. Но если так посудить, то я всё равно достаточно тесно была связана с миром похоти, садизма, извращений и грязных денег. Весь наш персонал жил под одной крышей, правда «товар» в правом крыле, такие как я — в левом. И всё же мы контактировали между собой, когда это было возможно. Среди девочек-куколок у меня была одна-единственная подруга. К счастью, ей всегда везло с клиентами, и среди конкуренток она была самой сильной и самой востребованной. Именно Амис мне и рассказывала обо всех тех ужасах, что происходили вокруг.

Поначалу было безумно страшно, затем я как-то незаметно привыкла, но мороз всё равно бегал по коже, когда Амис рассказывала очередной неудачный случай, что произошел с девушкой из ее окружения. Это было печально, но все мы люди подневольные и вынуждены были подчиняться нашему начальнику — Блэйку. Каждый, кто работал на него начал заниматься этим не от хорошей жизни, некоторые, в том числе и я, должны были отработать долг. Блэйк однажды спас меня. И вот я официантка в его борделе. Но это в разы лучше, чем быть живим товаром.

Сегодняшний день был таким же, как и все предыдущие. Днем обычное обслуживание клиентов: выпивка, закуски, десерты, а вечером подтянутся уже те, кто сюда приходит не набивать свой желудок.

Я всегда работаю нон-стоп, так как любое увиливание от прямых обязанностей неизбежно приводит к наказанию. Например, тебе могут не дать ужин, воды или спать. В худшем случае — разбитое лицо, но такое случается крайне редко.

Ноги болят постоянно и поясницу иногда ломит так, что слёзы на глазах наворачиваются. Для своих восемнадцати лет я была очень худая, поэтому часто болела. Хотя чего еще можно ожидать, когда ты регулярно недоедаешь? Блэйк не привык баловать персонал деликатесами. Тарелка супа — утром, тарелка супа, но с куском черного хлеба — вечером. Я и так от рождения была миниатюрного телосложения, а без хорошего питания вообще непонятно на кого похожа. Единственное, что выдавало мой настоящий возраст — грудь и наличие округлых бедер. Но под униформой, что была на пару размеров больше и это не всегда заметно. Из-за моей природной субтильности Амис прозвала меня Мотыльком. Это прозвище быстро стало моим вторым именем, и теперь каждый звал меня именно так.

Убирая посуду за очередным клиентом, я иногда поглядывала на время. Только четыре часа дня и до ужина еще так далеко. В желудке урчало, но я пыталась этого не замечать. Смена обещала пройти спокойно, никаких важных гостей не намечалось, и я надеялась, что сегодня смогу поесть пораньше. Наивная…

Уже к шести часам началось какое-то внезапное оживление вокруг. Агнес — управляющая и отвечающая за девушек-куколок, что-то активно объясняла нашему бармену. Я продолжала выполнять свою работу, но меня внезапно кольнуло какое-то неприятное предчувствие. Не знаю, с чем оно было связано. Может быть, я в сотый раз за этот год начала заболевать? Мне вдруг стало как-то не по себе, и я с удвоенным желанием захотела, чтобы этот гребаный день наконец-то подошел к концу.

Оттащив грязную посуду на кухню, я перевела дух и вернулась в зал. К счастью, клиентов новых пока не было, и я на пару секунд могла присесть. Хотя если сейчас появится кто-то из начальства, мне придется вскочить и начать лихорадочно искать себе работу. Но я уже не могла двигаться, мозоли на ногах и плохое самочувствие с самого утра просто выворачивали меня наизнанку.

— Мотылек, — обратился ко мне Тео — наш бармен.

— Что? — устало спросила я.

— Тебе лучше заняться залом. Агнес велела проследить за тем, как ты всё здесь вымоешь: пол, столы и окна. Сегодня сюда приедут важные люди.

— Но как мне начать мыть, если тут еще клиенты? И почему раньше нельзя было сказать?

— Не знаю, я передал то, что мне сказала Агнес.

— А что за люди? Прежде никто себя не утруждал такой работой, клиентам было плевать на чистоту помещения.

— Передо мной никто не отчитывался, так что поднимай свой тощий зад, и выдрай этот хлев до блеска.

Вообще Тео хороший парень, но, когда переживает, особо ни с кем не церемонится. Мне ничего не оставалось, как пойти в подсобку за ведром, тряпкой и чистящими средствами.

Вымывая большое окно, что было расположено у свободного столика, я ни на миг не переставала думать о еде. В голове мелькали различные яркие картинки с тарелками салата, жареной курицы, вареной картошки, пасты и бесчисленного количества десертов. Это было просто невыносимо. Надо бы уже привыкнуть к постоянному голоду, но у меня ничего не получалось.

Один из клиентов оставил деньги и ушел. Мне пришлось разрываться между несколькими делами одновременно. Бросив тряпку в ведро, я поспешила забрать грязную посуду со стола. Если я этого не сделаю вовремя, то хуже будет только мне.