Моя любимая фобия

Пролог

Я знаю, что за этой преградой. Две женщины, две частички меня, одну люблю больше всего на свете, а вторую ненавижу до безумия.

Дверь лишь прикрыта, и слышу присутствие. Ладонь судорожно сжимает пистолет. Мышцы натянуты и подобны камню. Я больше ничего не боялся, но только этот страх по-прежнему превращал меня в ничто. Из года в год. Стоило мне увидеть её, подумать о ней, заглянуть в такие родные, но настолько жестокие глаза — внутри вновь просыпался тот маленький ребёнок, просящий пощады. Столько лет я избегал встреч с ней, но в одночасье она не только вернулась, но и поставила под угрозу мою новую жизнь и сущность. Вернула в то жуткое прошлое, когда прыжок с высоты считал для себя единственным спасением.

Слегка толкнул дверь, не входя и не поднимая руку с оружием. Любимый лик смотрит обреченно в пол. Увидев меня, любимая тут же собралась и дернулась связанным телом вперёд.

Тише, тише... Приложил указательный палец к губам, одним взглядом обещая — «Сейчас, потерпи немного». Шагнул внутрь, игнорируя её немое предупреждение об опасности и отчаянное мотание головой. Оглядел пространство.

Темнота в углу комнаты слишком густая и живая. Огонёк зажигалки вспыхнул, осветив тонкую линию женского рта. Поднял оружие, направив туда. Снова темень, которую расчерчивал одинокий не тлеющий уголек прикуренной сигареты.

— По-твоему это разговор? — сиплый и безбожно прокуренный голос потёк по стенам. Он изменился за эти годы, но всё такой же насмешливый, тягучий и жестокий.

Слышу звук затвора — у неё тоже пистолет, а мне даже не видно куда направлено дуло.

— Ты вынудила, — проронил я. — Отпусти девушку. Я здесь...

— Ты здесь ради неё, а не ради меня. Нехорошо это, родной. Променял меня на эту собачонку. Не такую партию я тебе прочила. Хотя нет, я никого тебе не прочила, потому что ты — мой.

— Ты — ненормальная. Тюрьма не то место, где тебе гнить, — надрывный голос осел на дне легких.

— А где же, малыш? Смирительная рубашка мне не идёт, — насмешливо пропела она.

Проглотил мерзкую фразу, рвавшуюся из утробы ядом. Опасно и слишком. Я мог бы сказать ей всё, выплеснуть свою боль, выношенную годами. Растерзать и уничтожить, содрать кожу, вырвать язык... Господи, за это время тихой ненависти, я видел расправу над ней в самых гадких и изуверских вариациях. А теперь, когда она в шаговой доступности, лишь пистолет станет средством расплаты.

— Нет, туда мне нет дороги и в тюрягу снова не пойду. Не проживу я там без тебя. Улавливаешь?

Сзади услышал звон металла. Обернулся, в ужасе увидев, как любимую оторвали от стула и за волосы поволокли из комнаты. Неизвестный мне громила тащил мою девушку, как куклу. Стон боли и ужаса, окатил голову льдом.

— Нет, не трогайте её! — опрометчиво повернулся к противнику спиной и устремился за похитителем.

Грохот выстрела оглушил пространство и женский крик, утонувший в кляпе, пролился глухим эхом. Тело пронзила чудовищная боль, ноги подкосились. Рухнул на гнилые половицы, ловя ртом воздух. Резко навалившаяся темнота скрыла любимую из вида.