Моя любимая жертва.

1. Ева.

Мы возвращались с папой в город, в котором я родилась и прожила ровно четырнадцать лет, прежде чем мы уехали. Тому причина мамина болезнь, её скоропостижная смерть. Да и папе как под руку предложили повышение, с переводом куда-то под Петербург. Так мы с ним и пробыли в небольшом городке Ленинградской области до моего девятнадцатилетия.

Тёплый июньский ветерок скользил между вытянутых пальцев из окна машины, когда мы начали въезжать в знакомые окрестности. За четыре года ничего не забыла, мой городок снился почти каждую ночь. Вместе с мамой. Мы были счастливы здесь. В периферийном городке ютилась скромная и неспешная жизнь, привлекавшая меня больше всего на свете.

Я много раз гуляла по Петербургу, куча народа, мельтешившая, как муравьи. Первое время очень пугало. Позже привыкла, акцентируя своё внимание непосредственно на вековой архитектуре и искусных строениях великих творцов, как екатерининский Растрелли, Земцов, петровский Трезини с Швертфегером… всех не перечислишь. Но всегда меня тянуло сюда, в родные пенаты, где не город и не село, что-то среднее и тёплое, как избушка в укутанном снегом лесу из русских народных сказок. Сюда хочется возвращаться постоянно, чтобы окунуться в забвенные года светлого детства.

Вот показался птицекомбинат со специфическим запахом, перемешавшийся с испарениями небольшого озера, всегда к лету превращавшееся в болото. За ним сразу вырастает поле пшеницы, лоснится зелёными колосьями под каждое прикосновение огромной ладони невидимого ветра. Сердце замирает, когда глаза замечают белые башенки пятнадцатиэтажек нового квартала, разросшегося за пять лет в приличный целостный район.

- Ого, какие яркие дома, - год градостроительства и на нашем городке оставил свой отпечаток.

- Ничего так, - отец слегка наклонился, рассматривая оранжево-красные дома, после которых явились многоэтажки с граффити советских героев и выдающимся деятелями, урожденные в крохотном городишке.

Следуя к центру города, мы заметили отреставрированный Дом культуры с фонтаном, который бил струями прямо из асфальта. Детишки затыкали дыры маленькими ножками, но фонтан пробивался сквозь пальцы, обрызгивая неугомонное дитя с ног до головы. Мне стало смешно, когда заверещала в смехе маленькая девчушка, полностью намокшая под порывом подземного потока. Парк Победы тоже преобразился, вечный огонь не зиял дырами отколотого фундамента, около которого всегда толпилась молодежь по ночам, распивая спиртные напитки и согреваясь неугасающим пламенем.

- Куда дели нашу остановку? – вот это да, остановку снесли! – Совсем ничего нет, - а знак о прибытии по часам автобуса с троллейбусом стоит.

- Поставят значит.

- Было бы хорошо, не хотела бы в дождь стоять под открытым небом, - мне ведь ещё ездить в местный универ после летних каникул.

Перевод не оказался чем-то сложным, как я думала. Как-то сразу порешали вопрос, оставалось только сходить в местное учебное заведение и отдать оригиналы документов, чтобы меня зачислили.

Вроде бы всё хорошо.

Я опёрлась руками на дверь машины, всё так же наслаждаясь игривым ветерком. Солнечные зайцы замелькали на лице сквозь коридор разросшихся тополей в районе, где уже четыре года пустовала без хозяев наша квартира. Соседка проверяла время от времени, но убираться мы её не заставляли. Наверное, придётся попотеть первые деньки в уборке. Ну и ладно.

А ещё меня ждала моя двоюродная сестра, уже стоявшая у нашего подъезда. Папа не успел припарковаться, как я распахнула дверь и рванула к моей Маруське, сжав охапкой в объятиях.

- Я не верю, что ты приехала! – хоть мы с ней встречали вместе Новый год, но каждая встреча давалась как после пяти лет разлуки. Мы дружили с ней здорово.

Маша очень понимающая без лишних слов сестра, которую я очень сильно люблю.

- Этим летом надо будет круто отдохнуть! – я знала, что Маша хотела покинуть зону комфорта примерной девочки и выйти на новый уровень, чтобы ощутить краски этой жизни, которую, мы, по её мнению, теряем в постоянном добровольном заточении и углублении в собственную натуру психоодиночек. Да, я не социальная личность. Мне нравится уединение и тишина, без лишних треволнений.

- С этим "круто" поаккуратнее, а то не понаслышке знаю, как отдыхает молодежь, - проговорил наставнически отец.

- Здрасте, дядь Вить, - Маша обнялась со своим крёстным.

- Привет, Машуля, - папа особо ласково называл племянницу, которая из всей родни искренне поддерживала с нами общение.

Все мы выходцы из не особо знатных семей. У Маши очень хорошая мама, но запойный отец, которого на пятнадцать суток закрывал мой отец по просьбе тёть Лены. Происходили моменты, когда моему папе мстили за эту медвежью услугу. В общем, суп заваривался серьёзный, а последствия того хлеще, хорошо, что мой папа не из робкого десятка. По всем обстоятельствам вышло, что моего папу как-то родственники с маминой стороны недолюбливали, а после смерти мамы вовсе стал для них чужим.

- Вещей у вас что-то маловато, - оценила взглядом содержимое багажника Маша.

- Особо не обживались.

- Я кстати у вас в квартире прибралась, чтобы вы в пыли не спали.

- Машуль! – я не сдержалась и обняла сестру, поцеловав в щёку. Заботливая, она всегда была такой заботливой.

- Но все эти окна, стекла, зеркала... Короче, генеральную уборку вместе организуем.

- Я тебя обожаю!

Июнь порхал над нами, подобно бабочке, вселяя какую-то потаённую радость, которую раньше не впускала в свою жизнь из-за вечных раздумий о прошлом, о том, как мы счастливо жили все вместе. А сейчас…

Может всё будет иначе? Такой серьёзный шаг сделан.

Мы вернулись…