Моя любимая злыдня

Глава 1. Полный провал

Магда Алексеевна, день первый*

Влад соображал быстро, а я — еще быстрее. Не успел он придумать какую-нибудь складную небылицу, как я уже пулей вылетела из кабинета и через ступеньку, как в детстве, поскакала вниз, придерживая равновесие о перила.

— Дура, ты, Машка, дура! — эта мысль прыгала вместе со мной и даже обгоняла на поворотах.

Затем я спросила себя, а стоило ли вообще бежать. Может, надо было прикинуться влюбленной овцой — это бы идеально соответствовало тому, как я вела себя с ним последние четыре месяца, — и внушить, что я не глазам своим верю, а токмо нашей огромной любви. А пока бы он прикидывал, как лучше поступить, тратил время на бла-бла-бла, я бы улучила минуту и шарахнула его вазой с подоконника. Раньше наш отдел хранил в ней окурки. Теперь туда летел весь мелкий хлам, потому что мусорные корзины после ремонта так и не закупили.

Я услышала, как впереди раздался характерный щелчок. Это значило, что он поставил входную дверь под охрану и так просто, нажав на кнопку выхода, мне ее не открыть. Неделю назад мы с ребятами забавлялись тем, что по очереди то блокировали, то снимали ее с блокировки при помощи пульта. На самом деле их было два — стационарный и мобильный. Но это знание мне ничего не давало, так как оба сейчас на втором этаже, откуда я так быстро спикировала.

Назад дороги нет. Влад подчеркнуто не спеша шел за мной по лестнице.

У нас солидная нотариальная контора в старом фонде: окна уходят под потолок и убраны решетками. Пока я заберусь на подоконник, справлюсь со стеклопакетом (ручки еще как следует не отрегулированы), он меня сцапает. Шансов, что успею позвать на помощь — откровенно мало. Да и докричусь ли через прутья хоть до одной живой души. Это же двор-колодец, на первых этажах дома сплошь учреждения, поэтому после 17.00 территория пустеет.

Что ж, мой инстинкт в этот раз не подвел (интересно, где он скрывался эти месяцы), в намерения мужчины не входило дать мне уйти. Значит, сыграй я в идиотку без тени сомнений в предмете обожания, то вазой по голове могла схлопотать первой.

— Машунь, я расстроен, что так вышло. Я в самом деле испытываю к тебе то, что давно не чувствовал — восхищение, нежность, удивление, что такие, как ты, бывают. — Мерзавец взял немного театральную паузу. Я в этот момент затравленно озиралась по сторонам и оценить его талант была не способна. — Но, пойми, я не готов сидеть. У меня дети… в разных городах. Им помогать надо, туфли и кроссовки к 1 сентября, каждый месяц высылать на мороженку.

Я в тот момент несильно интересовалась, издевается ли он. Закрыться в туалете? Он далековато, в другом крыле. Если не добегу, то пожалею больше, чем когда-либо. Стоп. Тут же есть другое надежное место для медитаций. Я развернулась в его сторону, сделала несколько шагов навстречу и даже успела поймать удивление в глазах. Потом рванула под лестницу, где пряталась дверь в архив.

Чтобы успеть меня перехватить, ему следовало сделать прыжка два, не больше. Но он оказался к ним не готов, и с чувством, близким к облегчению, я захлопнула массивную дверь, которая тут же защелкнулась на замок.

Здорово, связка ключей только у Юльки, взявшей на себя ставку завхоза, и у Петра Ивановича, нашего самого почтенного нотариуса. Оба уже дома, рабочий день давно закончился. Значит, ключи закрыты у них в кабинетах. Осталось только позвонить в полицию и потом — Анастасии Викторовне. Она тоже нотариус, но самый молодой в команде, и еще — мой непосредственный руководитель.

— Должен тебя огорчить, — странно как, дверь тяжеленная, а слышно хорошо. — Я забрал ключи у Юлии Сергеевны. Специально задержался, чтобы подчистить некоторые документы. Скорее всего, мы бы с тобой не увиделись больше, сладкая.

Он постучал в дверь. И стал отбивать по ней такт, который играл у него в голове, бодрый такой. Подчеркивая, что не спешит и все равно успеет до прихода полиции. Только успеет что?

Кстати, о полиции. Я уже целую минуту набирала «112», проклиная свою садовую голову. Как я могла не учесть, что архив — почти подвал. Вокруг столько перегородок и стен, что сотовый сигнал сюда не добивает. Должен же быть другой способ, SOS-вызов там, GPS-определитель. Хоть что-нибудь. Помню, была уверена, что «112» проходит всегда, по любому доступному каналу.

Не в этот раз. «Повторите попытку, повторите попытку позже», — я готова была грохнуть телефон об стену. Облом, ни одной свободной в этой коморке не предусмотрено. Полки-полки, а на них — папки-папки. Я обессилено грохнулась на стул с отпечатками мужских туфель.

Как это? Почему я снова в ситуации, в которой обычные люди за свою жизнь не оказываются почти никогда, а у меня они идут одна за другой?

«Эх, ты, как громоотвод, для неприятностей и всю жизнь расплачиваешься за чужое везение, — говорит мамуля. — Там сантехник пятьдесят миллионов выиграл, а на тебя на Невском проспекте корова напала».

Все так, и буренка на Невском на меня кидалась, и мамуля неземных достоинств в наличии. Каждое воскресенье ждет рафаэлки и торт «Север» с подробным отчетом о моих промахах за семь дней под чашечку чая, и перевод чтобы на карту — три раза в месяц. Так что удары судьбы меня не брали. До сих пор.

Влад перестал работать с голосом, в нем зазвучала угроза:

— Почекай минуточку, пани Курва. Одна нога здесь, другая там.

Говнюк, издевается, а ведь с такой заботой в свое время отнесся к моей идее учить польский («poczekaj» — подожди, постой), нашел, какое приложение загрузить на телефон. Зубрили слова вместе, и вот, оказывается, что-то выучил.

*********************************************

Его шаги отчетливо забряцали обратно по лестнице. Не многие в конторе соблюдают полный дресс-код: галстук, запонки, лакированные туфли. Так вот Влад из их числа, и еще утром я находила звук его постукивающих каблуков невероятно сексуальным.

Мы могли всем отделом спорить, от чего цокает мужская обувь — я в шутку настаивала, что это дешевый пластик на подошве, и Влад приобрел подделку вместо английских Trcker`s, которыми так гордился.