Моя Песнь, Моя Жертва

0

Этот мир не заслуживает милосердия. Я не стану терпеть существование мира, в котором больше нет тебя.

Он пытался.

Скитался, звал каждую обугленную кость и сожженное дерево ее именем. Искал черты ее лица в нарисованных ветром узорах пепла. Сжег годы жизни над пламенем своей потери, бледная тень в вечной темноте.

Изрисовал бездумными, безумными тропами сожженную дотла землю проклятого острова мертвецов, вновь и вновь возвращаясь туда, где сгорело его сердце. Тщетно, бессмысленно, отчаянно искал то, что найти было невозможно. То — ту — кого никогда больше не увидит и не сможет вернуть.

Тонул в своем зацикленном отчаянии, питаясь надеждами, ложность которых осознавал. Но ведь в этом и подвох любви, верно? Она придает сил и ослабляет одновременно. Вдохновляет и лишает последней рациональности.

Волны, омывающие пепельные берега, разбивались о него. Он ждал призрака в каждом дуновении дикого ветра, тщетно.

Они должны были быть вместе всегда. До последнего вздоха.

Еще одна клятва, которую она разбила на мельчайшие зеркальные осколки, в каждом из которых он видел свое сломленное искаженное отражение. И обещания, что они давали друг другу, разбивались воспоминаниями о его пустое тело, как те самые волны. Теперь он пустой, окоченевший, лишенный смысла, и даже сожаления вытекали из трещин в его душе, не успевая наполнять до болезненных краев. Может, и к лучшему. Делает его решения рациональными, не так ли?

Рациональнее и разумнее тех отчаянных решений, которые спалили этот остров вместе со всеми, кто оказался заперт здесь. О, нет, отдавшие эту команду не заслужили жить в мире, рожденном их пламенем. Никто не заслуживает жить в мире, лишенном ее.

И пусть земля под ногами до сих пор обжигает, он скован льдом. Готовый сражаться с этим холодом, но прикованный к призрачному пирсу погубленных здесь душ, он приходит к сознательному, взвешенному, ледяному решению сам.

Те, кто попытались отнять ее у него… он разорвет их и весь их мир голыми руками. И отчего-то это вовсе не пугает его.

Она оставила его бесконечно смотреть на сытые пеплом волны, пока снова не окажется рядом с ним. Она обязана. Таковы были их клятвы.

И он вскроет каждое виноватое в ее смерти сердце, если потребуется.