Муза весны

Решившая

Это случилось пасмурным днем, ближе к вечеру. за окном барабанил дождь, так что мы собрались все вместе в палате, думая, что делать. Вода вся выпита, книги прочитаны, стихи рассказаны. Подумав немного, мы поняли, что слова-то и не нужны, и просто лениво лежали по двое, по трое на кровати, глядя в потолок и слушая песнь дождя и ветвей, ударяющихся об окно.

Явился Блейн с дымящейся кружкой горячего шоколада, новыми свитерами и девчонкой.  Представил как Жюли.

О Жюли, о Жули! Нежное сердце, кроющееся за массивным телом и отборными ругательствами! О Жюли, вяжущая шарфики и отдающая свои запеканки! О Жюли, у которой всегда есть капли от наскорка и 100 идей для рисунка на носках! Она быстро подружилась с Зои и Клариссой и подселилась к ним в палату.

Но когда мы только познакомились, то мысленно окрестили её Гориллой и Сортироротой. И покатывались со смеху, пока не стемнело.

- Хватит издеваться, - надулся Блейн, - Она очень милая девушка. глядите, какой клевый шарфик мне связала!

Он выудил из груды принесенных свитеров полосатый шарф с каким-то непонятным орнаментом.

- О, поделишься? - оживилась я, - Как раз осень скоро. А я так легко простужаюсь! Постоянно с сентября до апреля с соплями хожу! А так хоть греться буду.

- Размечталась, - осклабился Блейн, - А ты мне что?

Я задумалась.

- А что я могу дать? Хм, даже не знаю. Вот мои вещи: кусок помады, высохшая шоколадка, ожерелье с фальшивыми янтарями, плеер еще 80-х годов, браслеты "дружба", игрушка-китенок. Их я готова отдать. Выбирай любую. Можешь хоть все забирать! Хотя я не знаю, зачем тебе помада и бижутерия... Ну да ладно!

- Ну, если ты так просишь, - замялся Блейн, - Но шарфик всё-таки не дам!

- Жадина, - я показала ему язык, - С друзьями надо делиться.

И пришло время ужинать. Мы, как угорелые, всей гурьбой понеслись в столовую, где подавали рис и курицу. Пахло так невыносимо приятно, что мой рот наполнился слюнками. на этот раз мы не дрались едой, а просто жевали, чавкали, мычали, разбрасываясь едой под неодобрительные взгляды столовых работников.

Когда мы вернулись в палату Зои и Клариссы, нас ждала... Клэр собственной персоной! Лежала, распластавшись, её бока тяжело вздымались и дорожка из черной крови тянулась от дверей.

- Черная кровь? - задумалась Зои, - Плохой знак.

- А что такое? - опешила я, - С ней что-то случилось? Она умирает? Она в опасности? Её хотят убить? Она мертва? Она превращается в чудовище?

-Нет-нет, - поспешила меня успокоить Зои, - Просто случилось это.

- Что это? - спросила я.

- Тьма. Опять тьма её одолевает, - объяснила Зои.

- Ворон тоже говорил что-то про тьму, - призадумалась я.

- Ну, у него было немного по-другому, - скривилась Зои, - И более мерзко и отвратительно. Надеюсь, у Клэр до такого не дойдёт.

- Дойдет, если мы сейчас не вмешаемся, - спохватился Блейн.

Мы с ним одновременно посмотрели в окно. Туча заслонила луну и звёзды.

Что с ней было, я так и не поняла, но знала, что это было что-то мерзкое. Эта кровь пахла бензином и железом, плавленной пластмассой и болотом. Черная, черная кровь. Кровь, что окрасила оперение Ворона. Кровь, что пытается сейчас поглотить Ворожею. Её взгляд стал пустым и бессмысленным. Я подумала, что друг Ворона, когда стал чудовищем, также смотрел. Слепая ярость и животное бешенство. Того и гляди истечет слюнями и пеной. Даже на самом дне этих глаз теперь не найти хоть какое-то подобие человеческих чувств - всё скрыла пелена, волной накрыла кровь.

- Сделай хоть что-нибудь! - визжала Буревестник.

- Это вы виноваты - кричал Кит, - Зачем выпустили?!

- Мы тут причем, тупой ты осёл?! - вопил Вечность.

- Заткнитесь! - рявкнула я, и они, как ни странно, тут же меня послушались.

Ворожея хватает меня за горло и впивается в кожу черными, как сажа, ногтями. Черными не от лака и пыталась что-то прохрипеть. Я наклоняюсь к ней поближе. Не стоило этого делать...

- Поступь, ты забыла, что... - кричит Вечный, но слова его тонут в липкой тишине, охватывающей меня со всех сторон.

А дальше были только тёмные кустарники с острыми шипами. Их кривые ветви, словно руки мертвецов, тянулись ко мне, норовясь разорвать мою плоть. Кустарники скрыли небо, даже свет луны не проникал сквозь плотные заросли. Мертвое, мертвое царство, состоящее из запекшейся черной крови... И Черная, черная кровь вместо воды.  Я поплыла, пытаясь протолкнуться, едва не застывая в этой густой жиже, наполянвшей всё существо Ворожеи. Я не плыла наверх, потому что тогда бы застряла там навсегда, наблюдая, как тысячу и один раз гибнет Ворожея. Я не плыла прямо, потому что тогда шипы впились в моё сердце, заставив его почернеть. Я плыла вниз, глубже и глубже...

глубже

ГЛУБЖЕ

Г Л У Б Ж Е

Сейчас достигну самого дна, куда не заспывал никто. Сейчас проникну в ту самую глубину, из которой не выберешься прежней. Проникну через запретную дверь, которую черная кровь заставила открыться, сломав все замки.

Да, в ту самую глубину, где скрючилась Ворожея - щуплый ребенок, беззащитнее и уязвимей котенка.

- Опять я спасаю тонущих, - хотела выдохнуть я, но черная кровь забилась мне в рот.

Я схватила её на руку, и она лихорадочно сжала её. Я потянула, но колючие ветви не хотели её опускать.

- Отпусти её, дрянь, - мысленно сплюнула я, - Не отдам тебе Ворожею. пусти!

Дернула ещё раз.

- Эй, нет, так не пойдёт. Сначала ключ принеси, муза.

- Хрен тебе, а не ключ!

Я дернула со всех сил, но Ворожея лишь скорчилась от боли, а шипы ещё глубже впились в её кожу.

- Шляпа... - подумала я.

- Причем тут шляпа?! - тут же мысленно обругала я себя.