Мужчина её снов

Мужчина её снов

Подруги считают, что с мужем Наташе повезло. Хозяйственный и заботливый. Наташа их мнение не оспаривала. Свои мысли держала при себе. А думала она с некоторых пор, что с замужеством в студенческие годы поторопилась. Была общая компания, были песни под гитару, была дружеская влюбленность в Алексея. И эта влюбленность показалась любовью. А настоящей любви не было и нет. Как ей не хватало этой любви! Страсть врывалась в беспокойные сны: сильные руки, мужественное лицо, властный взгляд.

Домашние дела своим однообразием навевали тоску. А мужнина привязанность ко всем этим стиркам, уборкам, мытью раздражала. Казалось, так и пройдет жизнь! Спокойная, размеренная, но такая скучная! Дочь Алина росла тихой и послушной. Она привыкла к ней, как к чему-то само собой разумеющемуся. Работа бухгалтером была такая же неинтересная, как вся её правильная жизнь.

Именно эту, нелюбимую ею работу, и считал Алексей виновницей Наташиной меланхолии. Старательно искал ей другую, обзванивая и обходя всех своих старых и новых знакомых, и однажды пришёл радостный, поцеловал в щечку и удовлетворенно сказал:

- Ну поздравляю! Ты теперь у нас замдиректора по кадрам. Пусть маленькой фирмочки, но звучит, заместитель директора – это тебе не хухры-мухры!

Новая работа Наташе действительно понравилась. Кадров – десять человек, а чувствуешь себя начальником. Через пару месяцев ей поручили набрать работников в службу охраны. Георгий Уматов был чьим-то знакомым. Пришёл среди первых. При первом взгляде на этого высокого, широкоплечего, с выразительно красивыми, но при этом словно какими-то обугленными чертами лица, живыми пронзительными глазами и серой, мертвой, в сетке морщин, кожей вокруг глаз она ощутила непонятное смущение школьницы перед учителем.

Хотя смущаться стоило ему: 37 лет и нет трудовой книжки, нет ни года, ни месяца, ни дня трудового стажа. Его это не смущало нисколько. Совершенно спокойно он объяснил, что сел в первый раз на «малолетку», а выйдя, только год погулял на свободе и сел снова. И так добрался до нынешнего возраста, отрабатывая своё в тюрьме и на зоне. Но теперь всё. Баста. Будет жить, как все нормальные люди. «Жить-поживать и добра наживать», - добавил, усмехнувшись.

Наташа смотрела на него во все свои огромные серые глаза, потеряв дар речи. Он заметил её растерянность и усмехнулся. От этой усмешки её бросило в жар, и она окончательно потерялась. Директор действительно был в курсе рекомендации, и Георгия на работу взяли. Наташа сама купила для него бланк трудовой.

Ничего она, в сущности, не знала про этого человека. Только то, что сам о себе рассказал в первую встречу, а после они не разговаривали. Но почему-то в самом факте его присутствия на дежурстве, она чувствовала смущение и соблазн. И очень хотелось перемен. Непонятно каких и когда, но перемен.

Иногда они пересекались взглядами, Наташа пугалась, и не могла включиться в работу, как будто попала в силки, время остановилось, дыхания не хватало. Так и домой шла, сама не своя. Когда однажды он предложил проводить ее после работы, она согласилась мгновенно, даже не обдумав, только сердце почему-то рухнуло в бездонную яму и всю дорогу до дома, она была занята его поисками.

Теперь они уходили с работы вместе. Ни от кого не скрывались. Мужу донесли практически сразу. Он плакал и умолял. Наташа его не слышала. Ледяное молчание, непробиваемое равнодушие. А как-то раз, когда он особенно вышел из себя, она молча собрала самое необходимое и ушла, не попрощавшись даже с дочерью. Алины как будто не существовало во всем происходящем у нее на глазах. Ее не замечали ни отец, ни мать. Сама по себе ходила в школу, делала уроки, жарила себе яичницу, и ни о чем не спрашивала. Только исхудала и осунулась, стала еще тише, чем всегда.

Алексей трагедию превратил в комедию: пытался угрожать влюбленной паре, призывая на их головы гнев божий и стращая наемным мордобоем. Потом унижался, подкарауливая по утрам, не смущаясь присутствия Георгия, вымаливал у Наташи её возвращение. Гера наблюдал эти сцены, оттопыривая нижнюю губу, отчего его лицо принимало крайне неприятное выражение, и , сплёвывая, нехорошо ругался.

Наташа просила только об одном: оставить их в покое. Подала на развод и размен квартиры. Любовь творит чудеса: ранее ненавистные домашние хлопоты стали теперь её любимым занятием. Она вставала теперь рано утром и до работы мыла, чистила и готовила. Кормила Геру завтраком. В полдень прибегала разогреть и подать обед. На ужин, постигая чудеса кулинарного искусства, пекла пирожки и сочиняла необыкновенные салатики.

Она говорила его словами и думала его мыслями. Её «пустые» подруги постепенно забыли их дом, по очереди нарвавшись на Герины поучения «баба должна смотреть в пол, пока муж говорит», фразочки, типа «молчи, женщина», или откровенное хамство «чего пришла, Наташку от дел отрывать бабскими пересудами?». С обычной своей усмешкой, отхлебывая шумно запредельно крепкий чай из большой фаянсовой кружки с надписью «царь», он любил рассуждать о том, что у нее слишком много свободного времени: «Бабью это вред».

Вот однажды, сидя на маленькой чистейшей кухоньке квартирки, полученной Наташей от старенькой бабушки, которую пришлось переселить к родственникам ради счастья «молодожёнов», он вдохновился идеей переехать жить за город, на лоно природы, да завести хозяйство: козочек, курочек, поросяток. Что тут в квартирке делать? Бабушка его жила в деревне, все детство он провел с ней, и помнит вкус парного молока и свойского сала. Бабки в живых нет уж лет 10, а он все помнит, тянет его к земле.