Мужья для Землянки, или Последняя надежда Земли

Глава 1. Я тебя покупаю

— Нет… пожалуйста, не насилуйте меня… — всхлипнула я.

Щека сразу же загорелась огнем от хлесткого удара марийца, поймавшего меня.

— Молчать! — злостно заорал он, поправляя черные одежды, скрывающие костлявое тело. — Значит целочка еще, раз волнуется о невинности… хозяевам понравится…

Внутри все похолодело, горло сжалось тугим спазмом. Глаза округлились от удивления, а крик застыл в горле. Слезы отчаяния навернулись на глаза и хлынули, оставляя на израненной и грязной коже мокрые следы.

— Уверен, что мы можем отнести ее на смотрины хозяину? — второй мариец слегка откинул капюшон, нахмурил и без того морщинистое лицо и брезгливо встряхнул меня за веревки.

Я зашипела от резкой боли в запястьях. Кончики пальцев покалывало, распространяя холод, из-за которого немели нижние и верхние конечности. Веревки с особым упоением впивались в кожу, оставляя на ней красные следы и потеки крови.

— Эта землянка, судя по документам, — мариец качнул бумагами и плюнув на пальцы, шустро перелистнул их, — шла на комиссию по трудоустройству.

— А, тогда ее никто не станет искать, — отмахнулся его товарищ и всунул мне кляп в рот. — Хозяева ждать не станут, идем.

Мариец потянул за веревки и потащил меня по разбитому асфальту, сдирая уже не джинсы, а кожу. Я замычала в протесте и завертела головой. Нет! Не хочу никуда идти! Мне срочно нужно было на работу, чтобы позаботиться о маме и сестренке. Горло сжималось спазмами боли, из глаз текли слезы, заслоняя пеленой двух марийцев. Сердце отчаянно стучало в груди настолько громко, что заглушало все остальные звуки.

— Вот упрямая сука, — рявкнул недовольно мариец, дернув меня на себя, да так, что я ударилась головой о пол и сделала кувырок.

Резкая боль пронзила лоб. В голове зашумело, а из глаз стрельнули искры.

— Какая-то она слабая, — расстроено произнес, — не уверен, что и спаривание перенесет. Скажут еще, что товар паршивый.

Я оперлась на локти и нахмурилась, после чего с ужасом посмотрела снизу на стоявших черных плащей. Внутри все затряслось и перевернулось, будто на американских горках. Сердце упало вниз.

Что… что он сказал? Я сглотнула вязкую слюну. Изображение медленно восстанавливалось, но лучше мне от этого не становилось.

— Это уже будут не наши проблемы, помрет… так помрет…

О, Всевышний… О… боже… мой… Я не хочу… не хочу!

— Тащи ее, время только теряем!

Нет! Не-е-ет! Я схватилась за веревки кончиками пальцев и изо всех сил потянула на себя. Всем телом. Всеми силами, что остались. Всеми конечностями, которые только откликались. Кожа покрылась сразу же тысячами иглами и вонзилась, вырывая из меня мучительные крики и брызги слез.

— Твар-р-рь, — рыкнул мариец и сразу же оказался передо мной. — Закройся!

Очередная пощечина смачно впечаталась в щеку. Голова закружилась, и я рухнула на землю, чувствуя лишь теплую струйку, которая потекла из носа.

— Что встал? — рявкнул он. — Тащи.

Сил вставать и сопротивляться больше не было. Поэтому меня поволокли по земле, которая безжалостно царапала нежную кожу. Громкие шаги и звяканье застежек на сапогах эхом раздавалось у меня в ушах, напоминая о том, что я в ловушке.

Мои тихие всхлипы смешались со звуками разрушенного города. Завоеватели даже не пытались его восстановить после жутких катастроф, которые обрушились на землю. На улицах воняло гарью и гнилью. Они буквально выворачивали желудок наизнанку.

Внезапно двое похитителей остановились.

— В первую камеру, — сказал мариец, став напротив кодового замка и широкой двери.

Я присмотрелась, перевернувшись на живот. Это было огромное, десятиэтажное, квадратное здание. На первом этаже были расположены двери. Без окон. Без ничего лишнего. Лишь кодовые замки.

— Мне сообщили, что господин уже на месте, — отчитался державший меня мариец.

Второй кивнул ему и принялся набирать цифры. Тихое и мелодичное пиканье сопровождалось едва различимым рычанием. Мои глаза расширились от ужаса.

— Хозяин сам ее проверит, хватай и кидай.

Мариец кивнул. Я посмотрела на него полными глазами ужаса и с мольбой замычала. Однако он и бровью не повел, схватил меня за лохмотья, что назывались раньше футболкой и закинул в камеру.

Я с грохотом упала на мягкий ковер и, кряхтя, приподнялась с пола, опираясь на локти. Дверь захлопнулась и кодовый замок щелкнул, оповещая меня о том, что выйти от сюда невозможно.

Спереди послышалось рычание. Я замерла. Глазами искала источник звука, но кроме темноты ничего не находила.

— Боишься, сладкая? — прозвучал низкий бас, от которого сердце подпрыгнуло. — Я не причиню тебе боли…

Я боялась. Действительно боялась. И шевельнуться, и вдохнуть. Поскольку точно знала, что он приближался. Не видела, но нутром чувствовала власть, которая исходила от господина.

— Горько пахнешь… тебе больно? — хрипло прорычал мужской голос прямо над ухом, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности.

Как он так быстро оказался сзади?

Ободранную спину обдало жаром, поднимая горячие мурашки по всему телу. Я натянулась, словно струна. Холод в конечностях постепенно отступал, распространяя приятное тепло и покалывание. Чувствительность возвращалась вместе с болью.

— М-м-м… теперь ты вкусно пахнешь наслаждением…

И моей спины коснулась… мужская шершавая ладонь. Хотелось убрать ее… расцарапать ногтями, ведь я была для него всего лишь вещью, которую доставили по указке.

Я вцепилась пальцами в ковер, в шоке обнаружив, что веревки чудесным образом исчезли. Но мысли были не об этом… весь мой организм сосредоточился на руке господина. Она была обжигающая. Настолько горячая, что моя кожа плавилась. Тело послушно поддавалось на ласковые поглаживания, идя совершенно вразнобой с мозгом, который кричал о том, что нужно бежать.

— Как тебя зовут, мышка? — он намотал на руку мои пепельные волосы и потянул к себе, заставляя привстать и выгнуться в спине.