Музыкальный приворот. Книга 1

66

Я зачем-то коснулась воды рукой. Почему в такой маленькой речке такое быстрое течение?

– Холодная?

– Холодная. Противная, – не задумываясь, обозвала я ни в чем не повинную реку. – Идиотская.

И только потом до меня дошло, что ко мне кто-то обращается. Я подняла глаза и увидела над собой длинноволосого молодого человека, меланхолично-спокойного и с печатью легкой, едва заметной печали на лице. Наверное, во всем были виноваты спадающие уголки его губ. У них с Кеем прямо-таки родственная любовь к черному цвету в одежде. Вот Келла нацепил на себя яркую фиолетовую безрукавку и рад: она как раз его крепкие руки и широкие плечи подчеркивает. А что этот черноволосый, что Кей – оба выбирают самый темный оттенок: от футболки до ботинок.

Длинноволосый с невозмутимым видом смотрел на меня. Да, я не ошиблась, кажется, его зовут Арин – с ударением на первый слог.

– Идиотская? – повторил парень.

– Да.

– Ты Катя? – спросил он, и от неожиданности я даже слегка вздрогнула.

– А? – опять на мгновение превратилась я в еще одного супермрачного человека-гота с явными наклонностями тормоза.

– Ты – Катя, – утвердительно произнес длинноволосый, подходя ближе. На его правой руке виднелась кожаная перчатка без пальцев, увешанная какими-то цепочками.

– Да, я Катя.

– Кей привез, – опять утвердительно произнес музыкант, – почему не идешь к ним?

Под «ними» Арин подразумевал своих смеющихся и веселых друзей и их девушек, напропалую кокетничающих с известными молодыми людьми. Нет, а Келла хорош – так заигрывает с одной из них, как будто экстрасенс Альбина вообще ничего не стоит. Надо бы Нинке намекнуть на такое поведение синеволосого. Хотя ей плевать на это с высокой башни – ей бы главное – умаслить тетю Жабу и получить наследство.

– Я никого не знаю. Только Келлу немного. А откуда вы… ты знаешь мое имя?

– Кей о тебе много рассказывал, – был немногословным его ответ.

Как-то странно этот Арин говорит: спокойно, даже безэмоционально, не жестикулируя и не глядя при этом на человека. Но высокомерности в его голосе нет – только отстраненность. Может, он, действительно, гот какой-нибудь? Мое стереотипное сознание просто-таки очень хочет запихнуть Арина в эту субкультуру. Спросить его, что ли: «Извините, а вы не гот случайно?». Арина мне так и хочется уважительно на «вы» называть, словно он старше меня лет так на десять, но по возрасту, думаю, мы ровесники.

– А-а-а. Кей. Ясно, – мрачно произнесла я, поднимая камешек и запуская его в серебряную речку. Томас умеет кидать плоские камешки так, что они несколько раз подскакивают над водой, как будто они не неживые предметы, а какие-то неадекватные серые лягушки, весело подпрыгивающие над водной гладью. У меня так никогда не получалось – и сейчас тоже не вышло. Отлетев совсем недалеко от берега, камень благополучно утонул, оставив небольшие круглые разводы.

– Он тебя обидел?

О да. Он меня унизил и растоптал. Этот мудак заслуживает высшего наказания.

– Нет, все хорошо, – делано улыбнулась я.

– Холодная земля? – почему-то опять заинтересовался парень температурой.

– Холодная, – кивнула я.

– А сидишь зачем?

– Просто так.

– Тебе скучно?

– Скучно. А тебе? – я подняла на него глаза.

– Нет. Вставай. Земля еще слишком холодна, – и Арин протянул мне руку, ту, которая была без перчатки. Я встала, осторожно взявшись за его холодные бледные пальцы.

– Спасибо.

– Почему ты такая печальная, Катя?

Надо же, он один заметил это.

– Просто чуть-чуть испортилось настроение. Вот и все.

Он медленно кивнул.

– Давно вы здесь?

– Нет, приехали совсем недавно. Здесь… красиво. Правда?

Еще один медленный кивок.

– И свежо.

– О чем ты думаешь, когда смотришь на небо? – совершенно невпопад спросил меня длинноволосый.

– А почему вы… ты спрашиваешь?

– Заметил, что чаще всего ты смотришь вверх. Мне стало интересно. – Сказал в ответ этот необычный Арин. Он взглянул на небо, а потом перевел взгляд на мои плечи.

– Я думаю, что было бы неплохо увидеть мир с таких высот, – задумчиво отозвалась я.

Рядом с бас-гитаристом «На краю» я совсем не чувствовала неловкости, как будто мы были знакомы несколько лет, а не минут, просто давно не виделись. Удивительно.