Музыкальный приворот. Книга 1

88

До дома Антона мы добрались за полчаса, чуть поплутав по центру. Посмотрев на дом Тропинина, я едва не присвистнула – огромное элитное здание, которое построили совсем недавно. Такое чувство, что большинство моих знакомых – жуткие богатеи, живущие в крутых домах. У меня скоро будет комплекс неполноценности на этой почве. Ах да, кто-то из родителей Антоши – бизнесмен, а им, как известно, положено жить в роскошных квартирах – статус обязывает. Как ехидно размышляет Леша, «если наши отечественные олигархи и прочие короли российской жизни будут жить не в шикарных хоромах, а в обычных квартирках, то другие бизнесмены начнут думать, что они, олигархи, в бедственном положении, раз не могут приобрести крутой хаты, и не станут вести с ними никаких дел».

– Красивый дом, – сказала я Антону, когда мы входили в единственный большой подъезд, пройдя мимо поста секьюрити.

– Да, правда, только безжизненный. Мне твой больше нравится, – ответил он.

– Правда? А мне твой. Махнемся? – предложила я тут же.

– Ты еще квартиры не видела.

– О, это зловеще звучит. Дизайнер плохо поработал? – не поняла я его.

– Вроде того.

На бесшумном и скоростном лифте (лифт! Сколько воспоминаний и эмоций!) мы добрались до седьмого этажа, а уже через минуту оказались в большой и светлой квартире, в которой имел честь проживать Антон.

– Ого! Ничего себе, – с восторгом стала осматриваться я.

Квартира в стиле минимализма и хай-тека! Я такие только в журналах видела и в Интернете! У Нинки, конечно, квартира тоже не бедная, но обстановка в ней иная: классическая и тяжеловесно-торжественная. А тут все иначе: современно и легко.

Вокруг много свободного пространства, прямые линии, холодные и блестящие металлические или белые тона, изредка разбавленные чем-нибудь сапфировым или изумрудным, зеркала, витражи, создающие изумительную техно-сказочную воздушность, сложные потолки со встроенными светильниками.

– А мне у тебя безумно нравится, – вертела головой я. Взгляд мой наткнулся на абстрактную сине-зеленую картину в прозрачно-голубой раме. Где-то я такую видела… Точно видела. И кажется, рама должна быть полой, и в ней должна находиться подкрашенная вода с пузырьками.

– Да, ты правильно поняла, ее написал твой отец, – проследил за моим взглядом Тропинин. – Я в прошлом году приобрел ее. Картина называется «Вода играет».

– Я вспомнила. Ты действительно любишь его работы... Эта картина подходит интерьеру твоей квартиры. Тут как в музее современного искусства. Мне нравится!

– Да?

– Да.

Я не лгала. «Сплетение пространства и света», как называет хай-тек-интерьер Томас, мне очень и очень нравилось, как и простые геометрические формы мебели и изящная простота цветовой гаммы.

А еще здесь пахло свежестью и сандалом. Аромат едва уловим, но около дверей чувствовался более всего. Ого, неужели у Антона в квартире те самые навороченные двери с запахом? Надо же, а по Антоше все же не скажешь, что он такой … богатый.

– Ты ведь здесь не один живешь?

– Нет. С отцом. Но сейчас он в отъезде. Очень долгом отъезде.

– Наверное, поэтому ты так часто и прогуливаешь, – не удержалась я от маленького подкола. – Это потому, что твой папа тебя не контролирует.

– Нет, не поэтому, – улыбнулся Антон, – он никогда меня не контролирует. Меня вообще не нужно контролировать.

– Ты уже большой мальчик? Поэтому не нужно? – лукаво взглянула я на парня, прислонившегося к стене и с полуулыбкой наблюдавшего за восторженной мной.

– Ты права, Катя, - усмехнулся он.

– Нет, тебя нужно контролировать. Потому что тебе только кажется, что ты большой мальчик. Ух ты, – ткнула я пальцем в нечто, похожее на белую гигантскую виноградную гроздь, свисающую с потолка. – Это что, Антош?

– Светильник.

– Оригинально. Папа помер бы от зависти! – восхищенно произнесла я, рукой проводя по светло-серой стене, в которую был вмонтирован еще один идеально круглый синий осветительный прибор, больше похожий на нарисованную в стене окружность, нежели на источник света. – А какие потолки интересные! Как будто ступенчатые!

– Проходи дальше.

Чудной холл плавно перетекал в гостиную, и я поспешила оказаться в ней, осторожно ступая по мягкому однотонному синему ковру с большим ворсом. Надо же, стены, потолок, полы – все одного серого оттенка, и граница между ними от этого почему-то словно стирается, и кажется, что ты оказался в слегка сюрреалистичном помещении без углов. Зато вся мебель тут черно-белая. Из ярких пятен – только этот удивительно мягкий ковер, тонкие полочки длинного и изогнутого стеллажа с металлическими креплениями и высокие спинки простых с виду стульев около бара и обеденного стола в противоположном конце комнаты, который явно служит неким «обеденным уголком».