Мы (не) разводимся

Пролог

Пролог

Ника

Эту практику нам с Пашей посоветовал психолог в рамках семейной терапии.

Вы наедине составляете два списка, разделив их линией. Что вас устраивает в партнере (условные плюсы) и что вы хотели бы изменить, что задевает вас и делает больно (условные минусы). Желательно делать это через описание собственных ощущений, а не обвинения в чем-то партнера.

Первые осознания должны приходить еще на этапе составления. Дальше – при сравнении количества плюсов и минусов. Дальше… Пожалуй, самое сложное (хотя и составлять такой список ни черта не просто. После десяти лет совместной жизни я пролила на него много слез, но сделала.) не это. Самое сложное – обменяться и зачитать.

Увидеть себя глазами своего партнера. А ему показать, о чем иногда молчала, иногда кричала ты.

– Паш, ты сделал? – Я спрашиваю, когда муж заходит в кухню. Он потный после тренировки.

Я не сказала вам, но замужем за известным травмированным футболистом Павлом Билецким.

Сама я – идеальная футбольная жена-Ника Билецкая. А еще блогер-миллионник, которая выставляет у себя на профиле фасадную сторону наших идеальных отношений.

А с тыльной стороны мы думаем о разводе, много ругаемся и ходим на совместную терапию.

Но не суть.

Паша игнорирует мой вопрос, чем злит немыслимо. Все это под видом дикой жажды. Я провожаю его взглядом до холодильника. Отмечаю бисеринки пота на лбу, висках и голых рельефных плечах. Майка мокрая. Липнет к торсу. Он не жалеет себя в спортзале, расположенном в подвале нашего идеального дома, но со мной на контакт идет нехотя.

Я выжидаю, пока напьется. Бутылка с водой со стуком становится на столешницу.

– Сделал, Паш?

Мажет по мне недовольным взглядом. Давлю на тебя, да? А ты не хочешь? Ты просто хочешь жить, как жили? А что, если меня это уже не устраивает?

– Дай в душ схожу, Ник, – Паша ерошит свои кудрявые, такие же влажные, как и тело, волосы. А я внутри взрываюсь.

– Нет. Давай сначала списки. Потом… Душ.

Наши взгляды схлестываются. Я вижу, что он не согласен. Злится тоже. Сжимает челюсти и хмурит брови.

– Ты динамишь меня уже неделю…

Из такого начала у нас уже несколько раз вспыхивал скандал. Сегодня он тоже вполне мог бы случиться, но Паша шумно выдыхает. Трясет головой и бросает:

– Ладно. Списки так списки.

Уходит, видимо, за своим. Надеюсь, хотя бы не составлять его впопыхах. А я тем временем пытаюсь справиться с волнением, разглаживая свою бумажку. Она затертая и местами волнистая. Черканная-перечерканная. Я ее выстрадала. И я не уверена, что готова ему показать, но…

Слышу шаги мужа по лестнице. Волнение меня побеждает. Сердце подскакивает к горлу. Хочется пойти на попятную, но это было бы по-детски, а мы все же взрослые. И чтобы полечить наш брак, придется вскрыть все раны.

Паша садится напротив. Я зачитываю правила:

– Мы обмениваемся своими списками. Читаем. Потом можем обсудить. Если будем готовы. Если не готовы…

– Хорошо. Давай свой… – Паша, не дослушав, протягивает мне навстречу руку. Я вкладываю.

Сердце стучится уже в висках, когда он разворачивает бумажку к себе и начинает бегать взглядом. Голой перед ним стоять мне легче, чем это.

Я многое в нем люблю. Уважаю. Многим восторгаюсь. Но перечень минусов… Он довольно большой.

– Не прислушиваюсь к твоему мнению? – Муж переспрашивает, коротко мазнув по мне взглядом и снова нырнув в список.

Это больно и стыдно. Хочется тут же заняться самозащитой. Но я помню, что нельзя. Кусаю щеки изнутри. Вожу ногтями по ладони.

Да.

Я так думаю.

– Обесцениваю твою деятельность? – Пашка снова спрашивает. Я, не выдержав, опускаю взгляд в стол.

Тоже да.

Я так чувствую.

– Пиздец, Ника.

Жмурюсь. Вдох-выдох.

– Дай мне свой. – Прошу или требую, развернув руку ладонью вверх. Но вместо того, чтобы сделать это, Паша аккуратно сворачивает мой, встает со стула.

Я слежу за его действиями растеряно. Внутри набухает возмущение. Он опять творит какую-то чушь.

– Паш…

Не хочешь давать? Отлично. Я возьму сама.

Тянусь за бумажкой, но он быстрее.

Сдергивает ее и, скомкав, бросает в мусорную урну.

– Ты что… Творишь?

– Я задание неправильно понял. Там нечего читать. А твой список… Он впечатляет… — Паша изгибает губы, как бы выражая уважение, и помахивает моим отчаянным «приговором».

Но я прожила с ним десять лет. Я понимаю, как сильно он задет. И больше всего на свете мне хочется выдернуть из его пальцев бумажку. Хочется сделать три шага назад. Мы, кажется, были не готовы.

Но уже поздно.