Мятая фольга 2

2.

Брат смотрел прямо, слегка высокомерно, всем видом показывая, что находит эту ситуацию забавной и потешной. Так происходило всегда, в те моменты, когда его мнение, как единственно заведомо правильное, мной отвергалось или не бралось во внимание: " ты еще слишком мала, что бы разбираться в этом" или "я и не ожидал, что ты поймешь."

Да, парадокс заключался в том, что брат на самом деле редко запрещал мне то или иное, применяя физическое давление. У него всегда получалось ювелирно посеять во мне крупицу трезвого сомнения, и тогда, ничего другого не оставалось, кроме как отступить от задуманного самой, потому что ему это виделось бессмысленным и пустым.

Сейчас, все происходило по тому же самому сценарию: всем своим видом, он давал понять, что ситуация сложившаяся в нашей прихожей — парень и цветочки, — бессмысленна и пуста изначально по своей сути. Очевидно он решил, что эта чертовщина мной подстроена в качестве мести, на его вчерашнюю выходку — он оставил меня одну, не дав никаких объяснений. И этот факт неожиданно задел меня..

Я растерянно окинула взглядом Макса с внушительным букетом роз, который, о фантастика, на самом деле стоял на пороге нашего с Никитой жилья. Не менее девяти белоснежных тугих бутонов для обычной одноклассницы, которая даже не соседка по парте. Или я пропустила собственный юбилей? В любом случае это выглядело как подстава и издевательство.

— Привет, Женя.— Он не сводил с меня взгляда и держался так, словно я осведомлена о причине его визита.

Тяжело вздохнув, проглотив массу вопросов, которые были готовы сорваться с моих губ я тихо поздоровалась, не зная, как вести себя в подобных ситуациях. Вронский собственной персоной. С букетом. Я грезила этим  парнем почти полтора года — безрезультатно и теперь, когда смирилась, произошло сие фееричное событие. Это способствовало тому, чтобы потерять нить реальности.  

— Ты-ы, по делу?— Стою истуканом, ощущая себя одичавшим гоблином.

— Да брось, Жека! Какие к черту дела? — Подал голос Никита. — У нас как раз сорвалось утреннее чаепитие, приглашай своего новоиспеченного бой френда к столу.

Брат не стал дожидаться согласия: развернулся и прошел мимо в сторону кухни. По пути ковырнув меня тем самым высокомерным  взглядом. "Ты на самом деле считаешь, что это нормально?" —читалось в его глазах.

Вот так легко? Ему определенно не нужно прилагать больших усилий, что бы развешивать ярлыки. Я проводила Никиту обжигающим, полным упрека взором, и тут же, спохватившись, отвернулась, вспомнив, что мой взгляд, самим Вронским, может быть расценен двояко.

Макс приподнял брови, намекая на то, что мне стоит начать шевелить своими извилинами. Он определенно не был готов к тому, что бы знакомиться с моим братом ближе, но уловив, что я все еще нахожусь в жутком конфузе, ринулся в бой сам.

— Боюсь, я не смогу воспользоваться гостеприимством, — начал он громко, чтобы пригласивший мог слышать,— через пол часа нужно быть на тренировке, а мне просто необходимо переговорить с Женей. Наедине. Это займет несколько минут.

На последних словах Макс заговорщицки приподнял бровь, посылая очередной намек, что нам обоим просто необходимо пообщаться.

— Держи, — он вытянул руку и мне ничего не оставалось, как подойти и принять букет. — Я подожду на улице.

— Я думаю, ты успеешь на свою тренировку,— вклинился в наш незамысловатый диалог Никита, появившись в прихожей. Он облокотился о дверной косяк и сложил руки на груди.— Моя сестра из тех девушек, которые умеют собираться быстро, но согласись, это совсем не значит, что ей стоит куда -то идти, только потому, что у тебя так мало для нее времени.

Бывают в жизни моменты, ради которых стоит пожить. Это, как раз, тот самый. В самом деле, обвинить аристократичного Вронского в бестактности - высший пилотаж. 

Одноклассник, который уже успел ткнуться носом в дверь, в надежде покинуть нашу квартиру пока его не принудили пить чай, замер. А через секунду демонстративно обернулся, расправив плечи. 

Я перестала понимать всей связи, но довольно четко ощутила себя зрителем какой -то трагикомедии. Особенно в тот момент, когда осознала, что Макс готов надерзить в ответ. Быть костью, которую не поделили между собой эти двое, мне совсем не улыбалось. А уж лицезреть, как срывается с предохранителя  "тумблер" в голове брата и подавно.

— Разве я не в праве решать сама?— Уткнув в Никиту горящий досадой взгляд, произнесла я, опережая Вронского. 

Ему необходимо больше времени, что бы оценить приоритеты, а мне все равно на чьей стороне быть, главное быть участницей, а не немым зрителем.

Ник обернулся в мою сторону. Молчание, которым он пытался обрисовать свою значимость, затянулось. Мой напряженный взгляд, в котором я пыталась хоть как то спрятать намек на мольбу, в немой просьбе не устраивать показушных концертов перед одноклассником, возымел своим  действием. Никита повернулся к Максу и улыбнувшись одними губами, изрек:

— Она вправе решать сама.

Затем оставил нас одних, шагнув с свою комнату и прикрыв за собой дверь. Я знала, нам придется вернуться к данному разговору чуть позже и мне это совсем не нравилось.