Мышь под веником

Радость

  Весь мой последующий день прошёл под эгидой приятного волнения и трепетной радости. Эти ощущения ещё с вечера зародились во мне и даже ночью вторгались в сон, отгоняя покой и отдых. Поэтому спала я плохо. Но, несмотря на это, утром слетела с постели достаточно бодро. Причём, едва лишь забрезжил рассвет. Даже миссис Дейвис, войдя ко мне в комнату, удивилась:

  — Вы сегодня ранняя пташечка, ласточка моя. Что это вам не спится?

  Да как можно было спать, когда такое событие предстояло?! 

  — А мистер Холланд ещё не пришёл? — тут же поинтересовалась я.

  — Да Бог с вами, деточка! Он ещё, наверное, спит.

  — А который час?

  — Ещё очень рано: едва рассвело. Не думаю, что он примчится с первыми лучами солнца. У него сегодня рабочий день, поэтому, скорее всего, он появится после смены.

  — А вдруг — до неё? — с надеждой предположила я.

  — Нет, Стейси. Будь это так, он бы снял повязку ещё вчера. Но не стал делать этого: для него важен каждый день, потому как закрепляет действие мази. 

  Возможно, и так, но снять эти бинты мне до ужаса не терпелось. И, понимая, что́ у меня на душе, миссис Дейвис по-доброму проронила:

  — Вы бы поспали ещё. Тогда, глядишь, и время быстрее бы промчалось.

  Но спать я уже не могла. Да и не хотела. Одевшись в лёгкую блузку и брюки, перебралась во двор, где и провела почти весь день, прислушиваясь к стукам калитки.

  Миссис Дейвис оказалась права: Энди явился под вечер — приехал прямо из клиники, немного уставший и пропахший медикаментами. И, заслышав его, я не могла унять охвативший душу трепет. Наверное, это было заметно по мне, потому как он, подойдя ближе, тихонечко произнёс:

  — А кто это тут меня так ждёт?

  — Вообще-то, не тебя, а твой чёртов белый кейс, — иронично отозвался Энджелл, с которым до этого мы мирно болтали, лёжа в шезлонгах.

  — И зачем он вам понадобился? — усмехнулся Холланд, приветственно пожимая ему руку.

  — А, говорят, добрые доктора всегда таскают в своих сундуках сладкие витаминки. А ты же добрый, дружище? 

  — Вот прохвост! — присев возле нас, Энди тихо рассмеялся. — Что это тебя на витамины попёрло?

  — Так ведь мы, ожидая тебя, измотались совсем. И теперь требуем пополнения полезных веществ в организме.

  — Тогда лучше выпить бокал хорошего вина и провести вечер в своё удовольствие.

  — Мы так и сделаем. Если кое-кто снимет с нас бинты.

  — Конечно, — вновь усмехнулся док. — Именно затем я и явился.

   И вот этот миг наступил! Миг, которого я с нетерпением ожидала. Уверенные руки Энди производили лёгкие манипуляции, а я пыталась удержать своё сердце в груди, потому как оно так и норовило выскочить наружу. В момент, когда мне позволили разомкнуть веки, оно долбило по нервам так, что я превратилась в Ниагарский водопад, искрящийся во все стороны россыпями эйфории. И эта радость настолько меня проняла, что поначалу я даже не могла понять, что происходит.

  Кстати, с прогнозами Холланд немного ошибся: первым я увидала не его, а именно дядюшку Ау, сидящего напротив в мягком кресле. С улыбкой наблюдая за мной, он испытывал, похоже, те же чувства, потому как его глаза ликующе полыхали. А сияющая рожица стоявшей у камина миссис Дейвис, вторила ему. Без сомнения, эти люди искренне разделяли мою радость.

  — Ну, как? — выглянул из-за моего плеча Энди, сматывавший бинты.

  Я скользнула взглядом по белой гостиной с вензельным рисунком по углам, охватила предметы и мебель и взглянула на распахнутое окно, в котором на вечернем небе уже начинало садиться солнце.

  — Я вижу! — шепнула, расплываясь в улыбке.

  — Ну, в этом я не сомневался, — усмехнулся Холланд. — Но говорил о другом: о твоих ощущениях. Знаешь, когда человек избавляется от того, что длительное время носит, у него возникает чувство, будто не хватает чего-то.

  — Ах, вот ты о чём? Что ж, в какой-то степени без бинтов мне немного прохладно, но скучать за ними я точно не буду.

  — Прохладно? Это с непривычки, — взяв за плечи, он подвёл меня к зеркалу и указал на оставшиеся вокруг глаз следы от порезов — небольшие и едва заметные. — И ещё — от мази: она всё ещё тебе нужна. Кстати, я её тебе оставлю, будешь наносить на ночь. А миссис Дейвис тебе в этом поможет, — и он вопросительно оглянулся на домработницу. — Хорошо, миссис Дейвис?

  — Конечно, мистер Холланд. Я сделаю всё, что нужно.

  — Благодарю вас, — и, достав из кейса две шоколадки, он с лукавым прищуром протянул ей одну из них. — А это — жалкая попытка вас подкупить. С тем, чтобы вы не забывали оказывать Стейси эту услугу.

  — Ну, что вы, мистер Холланд, — пожеманничала та, хотя улыбка на её лице засвидетельствовала, что такое проявление внимания было ей приятно, — я сделаю для этой девочки что угодно. Безо всякого подкупа.

  — Тогда расценивайте это как намерение переманить вас к себе. Я бы не отказался от вашей преданности в своём доме.

  Ба! Это качество в женщине отметила не я одна? И оно тоже привлекало кого-то? Миссис Дейвис же этот комплимент пришёлся по душе, хотя и немного ввёл в краску. Она стыдливо потупила взор, и на щеках её вспыхнул румянец. А Энди перевёл взгляд на меня, затем протянув вторую шоколадку:

  — А это тебе. Как извинения за моральный ущерб. За боль и неудобства, которые я доставил.