Мышки умеют играть

Глава 2

Мне требуется несколько секунд, чтобы осмыслить поток мыслей, внезапно пересекающихся в моем мозгу. Моя первая мысль заключается в том, что я до сих пор не понимала, что у парня есть странный акцент. На самом деле, он звучит узнаваемо, где-то я его уже слышала.

Не может быть…

Папа сохранил несколько видеозаписей, которые он сделал со своего телефона, когда мама еще была с нами. Можно увидеть, как она хихикает в камеру, прикрыв рот рукой, и называет его «дорогой». Ее акцент и красивая речь - это то, чего у него никогда не было. Он сказал мне, что считает ее англичанкой, но так и не узнал наверняка, она не хотела говорить о своей прошлой жизни. Когда на цыпочках вошла в его любимый тату-салон она показалась ему ангелом, заблудившимся на земле, как он выразился. Ему не хотелось впускать ее в салон, и в тоже время он отчаянно хотел задержать ее еще немного. Так они и познакомились.

А теперь акцент этого человека.

Реальность стремительно возвращается, и все обрушивается на меня кубарем.

Замешательство: кто, черт возьми, сказал ему мое имя? Папа? Да и с чего бы этому человеку беспокоиться, если он видит сотни пациентов, приходящих и уходящих каждый день?

Легкая паника: он просто намекнул, что собирается преследовать мою несовершеннолетнюю сестренку. Теперь я имею дело с подонком, который, возможно, бродит по больнице в халате, чтобы сойти за санитара.

Злость: чувак только что намекнул, что собирается издеваться над моей несовершеннолетней сестрой.

Мои ноги принимают решение еще до того, как мозг успевает обработать угрозу. Я шагаю к нему, сжав кулаки.

- Эй, в чем дело?

В комнату врываются еще одни носилки, на этот раз с двумя санитарами, плачущей бабулей и тошнотворным запахом рвоты. Я отхожу в сторону, и замечаю, что он ушел. Двери с шипением закрылись, впустив пару кружащихся снежинок. Рациональная половина меня знает, что я не должна идти за фанатом Ганнибала Лектера одна ночью в такую погоду: полицейские, вероятно, найдут мое тело завтра в мусорном баке, наполовину съеденное собаками. Мои пальцы сжимаются в кулаки. К черту все это.

Я выбегаю из дверей и осматриваю парковку. Там никого нет. Мои кроссовки скользят по свежему слою грязи, когда я выбегаю на улицу. Отражаясь в стеклянном фасаде новой пристройки больницы, одинокий силуэт прогуливается по противоположному тротуару, в одном белом халате. Попался. Я перехожу улицу и иду за ним, держась на безопасном расстоянии, я застигну его врасплох, когда он замедлит шаг.

Я следую за ним, когда он сворачивает налево, к золотистым огням и парящей тени небольшой церквушки. Там я наблюдаю, как он проскальзывает в кроваво-красные двери, спрятанные под широкой аркой. Я жду, пока закроются двери, чтобы проскочить через маленький забор, окружающий здание. Отлично. Этот парень нуждается в молитве, и я нуждаюсь в безопасном, замкнутом пространстве, где я могу противостоять ему и позвать на помощь, если дела пойдут плохо.

Я крадусь в церковь за ним по пятам, как вдруг внезапное тепло и тишина окутывают меня. Витражные святые и пустая комната - единственные свидетели моего вторжения. Ни души, молящейся здесь, ни даже священника, охраняющего этот первозданный шедевр. Куда, черт возьми, он делся? Может быть, мне стоит остановиться и вернуться в больницу.

Когда я достаю телефон, чтобы проверить, нет ли новых сообщений, где-то слева хлопает дверь. Я подпрыгиваю чуть не закричав, подхваченная внезапным всплеском адреналина. Мой старый самсунг гремит по мраморному полу, и, конечно же, когда я опускаюсь на колени, чтобы поднять его, экран треснул, и нет ни одной полоски сети. Зараза.

Ладно, с меня хватит.

Это смешно, я играю в детектива в заброшенной церкви, с тающим снегом за пазухой и сломанным телефоном, все это для того, чтобы поймать выдуманного злодея, о котором я должна просто рассказать администрации больницы и забыть.

Жестокая правда заключается в том, что я попросту убиваю время отвлекаясь на чепуху, потому что я не могу помочь Дине, и я не могу противостоять ожиданию в одиночку.

Сжимая кулаки в отчаянии, я возвращаюсь к красным дверям, через которые прошла несколько минут назад чтобы найти их запертыми.

Это же не всерьез. Я дергаю ручку снова и снова, паника быстро нарастает в моей грудной клетке, мое дыхание прерывается.

- Здесь есть кто-нибудь? Эй!

Эхом отдаваясь среди древних каменных стен, мой голос не встречает ничего, кроме абсолютной тишины. Неужели это он сделал? Неужели я застряла здесь с этим психом? Я медленно выдыхаю, пытаясь сдержать панический страх, пока не услышала резкий щелчок выключателя. Свет погас.

- Прекрати это! Включи свет снова!- кричу я в синеватую темноту, которая надвигается на меня.

Я бегу по проходу к ближайшей двери. Она тоже заперта на замок. О нет, нет, нет ... Во что я вляпалась?

- Я звоню в полицию! - кричу я в тишине, трясущимися пальцами набирая 102 на разбитом экране.

Когда звонок не удается, меня начинает подташнивать. Я бегу к следующей двери, за алтарем. Заперто. На этот раз ужас берет верх: я до боли бью ладонями по запертой двери. Каждый отчаянный удар разрывает тишину, отдается эхом во всем моем теле.