На что спорим?..

Глава пятая

Отдых в представлении «Её Величия» заключался в возлежании на расшитых подушках, при этом объедаясь неведомыми сладостями. Я даже и не подозревала, что существует столько всяких ягод, которые можно засахарить, и столько сортов мёда с разным вкусом, цветом и запахом. Белый, зеленоватый, тёмно-коричневый и золотистый, жидкий прозрачный и кристаллический, похожий на снег, приторно-сладкий и горьковатый… Мёд вересковый, барбарисовый, кипчушный, искринковый… Как ни странно, все эти угощения ничуть не приедались, и рука сама тянулась за добавкой.

Спать нам не предложили, наоборот – Повелительница вовсю развлекала  нас пустяшными забавными историями из жизни своих подданных.

– … и в этот самый момент он поднимает на неё взгляд и говорит «Милая моя, это же полынь, а не укроп».

Мы с Вил хохотали, не особо вникая в смысл, просто потому, что было спокойно, не нужно остерегаться внезапного нападения, никто на нас не охотился и никто не угрожал. И пусть это ненадолго, не хотелось забивать себе голову пустыми тревогами.

Но Незван явно был настроен выяснить всё, что Повелительница знала  о происходящем. Ничуть не заботясь о приличиях, он перебил радушную хозяйку на полуслове и прямо спросил:

– Твоё Величие, я не смогу сейчас объяснить своим спутницам так, чтоб они поняли, ты уж сама расскажи, что за магию вы вложили не в тот сосуд.

Изумительно красивое лицо, что Госпожа сохраняла всё это время, задрожало, будто студень, перекосилось, и вот уже перед нами бесформенный бурый комок, на котором глаза и те отыскать трудно. Тело тоже неуловимо изменилось – вместо изящной женской фигуры теперь это был большой булыжник, как те, виденные нами на берегу ручья. Незван терпеливо ждал, пока Повелительница справится с эмоциями, взглядом призвав нас к молчанию. Что за напасть?! Он скоро будет нами командовать, как пастух овцами – куда кивнёт, туда и побежим. В нём, конечно, силы немерено, но с чего бы нам так его слушаться? Почему мы покорно молчим, стоит ему шикнуть?!

– Об этом не говорят с чужаками, – монотонный голос Госпожи вернул меня к действительности, она уже приняла устойчивое обличие прежней красавицы, только безупречное лицо больше не было безмятежным, в глубине миндалевидных глаз расплескались боль и тревога. – Я бы не стала отвечать на твои вопросы, но ты не тот, от кого можно отмахнуться. Всего вы от меня не услышите, но главное должны понять. Кто знает, может, вы и есть та самая кочка, о которую он споткнётся. Молчите. Слушайте.

Кажется, я задремала. Или нет. Но голос звучал всё глуше, и вот я уже не могу разглядеть ни Вилки, ни Незвана, ни самой рассказчицы. Зато как наяву вижу мальчишку лет десяти, испуганно жмущегося к нервно подёргивающемуся пятнистому боку красавца-каифа. Зверь недовольно фыркает, бьёт себя хвостом и перебирает передними лапами, но не пытается рявкнуть на явно раздражающего его ребенка. Всхлипывающий пацан, наконец, оставляет в покое животное, и каиф скрывается за деревьями, а мальчишка падает на колени и начинает в голос молить Великую Чету услышать его. Он просит помочь ему выбраться из этого страшного леса, вернуть родителей и братьев, «чтоб всё, как было!..». Тут сопливый богомолец достаёт из кармана штанов нож и взмахивает им над своей ладонью, алые капли падают на траву, и вокруг мальчишки сгущается мгла.

– Я не могла не откликнуться на зов того, кто расплатился кровью, призвав в свидетели богов, – вновь доносится до меня голос Госпожи. – Наша магия – это таинство смерти, но жертва в виде добровольно пролитой крови опьяняет.

Повелительница Лесного народца помолчала и со вздохом продолжила.

– На нём лежала печать проклятия, печать неизбежности. Мне не удалось выяснить, кто пожелал зла роженице, но её дитя не сгинуло ни в колыбели, ни делая первые шаги. Проклятие лишь нарушило хрупкое равновесие даров Действита и Мажаны, и вся немалая сила, данная ребёнку от рождения, стала неуклонно увеличиваться, она продолжала бы расти, пока не уничтожила его и весь этот мир. Человеку не под силу сдерживать эту мощь. Если… если только он не обучен нашей магии – Магии Смерти. Лишь энергия последнего вздоха способна удержать и обуздать тот вихрь, что зарождался в испуганном заморыше. Но, скажу не тая, куда проще было бы избавиться от всех бед на месте, попросту свернув ему шею.

Ну, ничего ж себе! Мало того, что они «смертью питаются», так ещё без зазрения совести ребёнка убить способны! А я уже думала, что мне нравится эта Госпожа. И чего ж не убили, интересно?

– Потерявший себя, я вижу, ты не столь шокирован, как твои спутницы? Ты понимаешь, почему я не забрала жизнь, хотя и видела угрозу?

Незван кивнул и бросил на нас успокаивающий взгляд:

– Лесные не убивают. Совсем. Всего лишь используют энергию естественного ухода. Не по доброте душевной, а потому, что насильственная смерть даёт гораздо больший выплеск, больше того, что они способны принять. Убивший тут же умирает сам.

– А… а если не самим, а приказать кому-то? – кто бы сомневался, что Вил уже перебирает варианты.

– Опосредованное убийство – это тоже убийство. Магию не обманешь, – Госпожа грустно качнула головой. – Каюсь, я оказалась слаба. И доводы того, кто попросил за этого ребёнка, были так кстати. В тот момент мне показалось, что принять Проклятого в Лесу и обучить его брать силу под контроль – это спасение для мира. Я только не подумала, что мой воспитанник, в отличие от нас, другой природы – он не ушёл в Вечность, впервые отняв чужую жизнь…

И снова молчание. Что за привычка делать паузы на самом интересном! Луч солнца скользнул по Вилкиному лицу, и она звонко чихнула. Повелительница, словно опомнившись, резко взмахнула рукой, отгоняя призраки прошлого.