На грани города и леса

Четвертый

Мы легко отличали только Философа, уж очень он был необычный: самый красный, маленький, всегда спокойный с мечтательным и одновременно серьезным взглядом. К счастью, Философ был на месте.

Белка-мама загнала детей в гнездо, а сама снова съехала вниз головой по трубе и прыгала на деревьях вокруг. Тоже искала Четвертого.

Выйдя гулять с собакой, я вновь встретила компанию "спасителей белок". Вместе мы обследовали все окрестные деревья и опросили свидетелей. Но никто ничего не видел.

След Четвёртого терялся в густой листве тополя. Туда ему удалось благополучно залезть, спасаясь от погони. Куда он делся потом?..

Дома, держа на руках кота, я опять устроилась на балконе. Большая белка сидела в гнезде и смотрела на меня. Кот тихо бесился. А мы разговаривали.

Белка прекрасно знала, что её бельчата умеют летать только вниз. А в гнездо сами попасть не могут. Со смешанным выражением удивления и отстранённой признательности она смотрела на меня.

 — Где Четвёртый? — спросила я.

Белка, вильнув хвостом, убежала вниз.

И тут я заметила Четвёртого. На тополе, приблизительно на высоте пятого этажа, вниз головой висела рыжая лягушка. Вцепившись всеми растопыренными лапами в кору, бельчонок неподвижно замер вниз головой. Сходство с лягушонком было поразительно.

Белка снова вернулась в гнездо. Видимо она не рисковала надолго оставлять своих буйных детей. И разрывалась между необходимостью быть с ними и забрать Четвёртого. Далеко высунувшись из гнезда и держась лапами за трубу, белка тоже взглянула на тополь. Видимо, она превосходно знала, где оставила своего малыша. Сама сидя в гнезде, она стала настойчиво звать его к себе.

Мамаша издала тихое урчание, будто кошка у которой отбирают мясо. Лягушонок на тополе поднял голову. Удивительно, он слышал её оттуда.

Белка заворчала снова, сердито и настойчиво.

 — У-м-м... Ур-м-мм!..

Наверно, это была лишь часть её речи, а остальное, самое главное, слышно только на уровне ультразвука. В любом случае, бельчонок издалека слышал её.

 — Ур-м-м-м!.. — приказала белка.

Лягушонок с превеликим трудом оторвал коготки от коры и, перебирая передними лапами и цепляясь задними, очень медленно развернулся головой вверх. И снова застыл.

Мамаша повторила приказ.

Четвёртый осторожно пополз вверх так дрожа, что даже белкино терпение не выдержало. Она кинулась вниз по трубе и в считанные секунды оказалась на тополе. Бельчонок, тем временем, повинуясь приказу, влез в развилку ветвей и уселся там. Прискакала мамаша. Сердито заворчав, она нырнула в серебристо-зелёные листья. Через миг проскакала по большой ветке куда-то вверх. В зубах у неё мелькнул рыжий шар.

Вероятно решив, что проще самой зашвырнуть бельчонка куда нужно, чем "телепатировать" ему куда идти, белка подхватила Четвёртого зубами за шкирку и куда-то унесла. Довольно скоро она вернулась в гнездо, но без детёныша. Думаю, белка унесла его в безопасное место и решила туда же увести всё семью. Кирпичной норке она больше не доверяла.

С настороженным вопросом в бузинных глазках белка смотрела на меня. Я пожала плечами:

 — Я тебе ещё зимой говорила, цивилизация до добра не доведёт.

Мамаша упрямо мотнула хвостом и исчезла в норе.

Она начинала большую компанию под названием "Назад к природе!"

Но это, обычно, не так-то просто.

(продолжение следует)