На грани развода. Вернуть любовь

Пролог

– Опять будем ругаться? Я думал, ты успокоилась. Давай сядем и поговорим.

Раздевшись и разувшись, муж идет в спальню, где в ванной умывает руки и выходит мне навстречу.

– О чем поговорим? – отвечаю резко, снова увернувшись от его рук. Его прикосновения нежеланны, я их не хочу! – О том, как ты отправил меня на аборт?

– Не выводи меня, Ксюша! – предупреждает он. – Я сказал, хватит! Хватит постоянно переворачивать мои слова! Я тебя туда не направлял! Я сказал, что приеду, и мы разберемся. Я приехал. Давай обсуждать все нормально и в кои-то веки не на повышенных тонах!

Смотрю на него и не узнаю.

Своего мужа, который стал чужим, холодным, не моим. Глеб растоптал нашу любовь, предал, уничтожил меня. А теперь просто стоит напротив, с каменным выражением лица, а в глазах тлеет пугающая ярость.

– Нет, ты так и сказал! Не надо отпираться! Что, Глеб, не нравится, когда припирают к стенке? – выплевываю со злостью прямо ему в лицо. – Думал, сможешь вечно держать меня за дуру? Или… – Осекаюсь, а потом озвучиваю ужасную мысль: – Ты собирался развестись со мной! Поэтому ты заставлял меня избавиться от нашего ребенка!

«Пусть он скажет, что я ошиблась, пусть отрицает и рассмеется в ответ на мои обвинения, пусть!»

Замираю не дыша, не в силах вынести этот разговор…

– Ксюша, приди в себя! – нетерпеливо рявкает Глеб. – Что за нелепые обвинения? Не собираюсь я разводиться и не хочу! Я тебя люблю, да что с тобой?!

– Нет, не любишь, – тихо плача, качаю головой. – Если бы любил, то не обманывал бы меня. Я знаю, что у тебя есть другая! И знаю, что только от меня ты не хочешь детей. Даже тот факт, что я уже беременна, не остановил тебя. Ты или ребенок? Это был твой ультиматум? Как же я жалею, что вышла за тебя замуж…

– Ты ничего не понимаешь, ничего не хочешь слушать, – разрубает ребром ладони воздух прямо перед моим лицом муж, а мне кажется, что сейчас ударит, влепит пощечину, словно я истеричка, которую нужно привести в чувство.

– Так скажи мне, Глеб! Скажи, что за тайны ты скрываешь? Почему стал холодным, как только мы приехали в Россию? Я не видела тебя, мы не проводили вместе время, ты вечно работал, а дома избегал меня.

– Я не стал холодным, да господи, Ксюша! Ты же сама работаешь как проклятая! Мы просто заняты оба. Что ты напридумывала? Приди в себя! Ты стала меня доставать, когда я сказал, что не могу посвящать тебе много времени. Сказал, что это не навсегда! Но ты не успокоилась! Доводила! И ты добилась своего, я стал приходить домой вовремя, невзирая на то, что на моих партнеров легла двойная нагрузка. Я сделал это для тебя – и остался виноват. Разве это нормально? Ты так считаешь? Что за бред про другую и аборт? Я никак не могу понять!

Он ерошит волосы и ходит по нашей спальне, как бешеный, загнанный в клетку зверь. А я снова пугаюсь, таким злым я не видела мужа никогда. Холодный, выдержанный, спокойный. Мой настоящий Глеб никогда не кричал на меня, не ругался, не обвинял… Мой Глеб из прошлого никогда бы не записал меня на медицинскую процедуру по прерыванию беременности…

Тело внезапно пробирает леденящий холод осознания, и я вдруг чувствую, странное спокойствие.

– А я в себе, Глеб, очень даже в себе, – принимаю решение, и слова вытекают из меня, как расплавленный металл, обжигая губы. – Я, наконец, готова принять правду, вот только мириться с ней не собираюсь. С меня хватит! Я ухожу от тебя.

Он поворачивается ко мне и смотрит так, словно ничего не понимает. Моргает пару раз и прожигает злым взглядом.

– Ты никуда не пойдешь, Ксюша! Не смей!

Он подлетает ко мне и хватает за руку, дергая на себя. Мы боремся, толкаемся, Глеб зажимает меня в тиски, заставляя смотреть себе прямо в глаза. Ни миллиметра между нами. Чувствую его горячее дыхание и схожу с ума от прорвы бушующих эмоций, разрывающих сердце на части!

– Пусти! Пусти меня, Глеб!

– Не отпущу! Ты моя жена!

– Я не могу быть женой человека, который не хочет со мной детей!

– Мы договаривались, Ксюша, что не будет никаких детей, – напоминает железным тоном, буравя меня взглядом, выкручивая внутренности своими жестокими словами, цедит их сквозь плотно сжатые зубы.

– А я передумала! Я была глупой малолеткой, считающей, что дети для счастья не нужны. А они нужны, Глеб! Мне нужны! И тебе придется отпустить меня, раз уж ты такой твердолобый чайлдфри, неспособный принять мой выбор и изменить своему эгоизму! – с рыданиями выношу свой вердикт.

– Ты сделала этот выбор за нас! – обвиняет он снова, не думая, что причиняет мне тем самым колоссальную, невыносимую боль.

Говорит слова, которые невозможно будет стереть или забыть. Он говорил их не раз, но я все надеялась, глупая, что он передумает. Но, кажется, он только рад, что появилась возможность избавиться от ребенка под благовидным предлогом. И если я сделаю аборт, то он никогда не захочет нового ребенка! Он не примет мой выбор не быть чайлдфри!

– А ты хотел избавиться от него! Ненавижу тебя за то, что ты сделал! Еще и с другой встречался за моей спиной! После этого только развод. Ты мне противен, меня тошнит от тебя!

Резким движением отталкиваю его, и Глеб отшатывается, глядя на меня диким, лютым взглядом, от которого я сжимаюсь и скукоживаюсь.

– Да не было у меня никого! – бросает со злостью, морщась. – Ты помешалась! Я тебе сказал, как есть. Но ты не веришь. Придумала что-то и не сходишь с этой дорожки. Я уже не знаю, как тебе объяснить. Думаю, и правда нам стоит пожить отдельно. Хотя бы несколько дней. Тогда ты остынешь и сможешь выслушать меня. Я женился на нормальной адекватной женщине с твердыми устоями, думал, что у нас общие семейные ценности. А тебе стало меня мало, да?

– Семейные, Глеб, вот в чем дело, – пытаюсь донести до него, но понимаю, что смысла в этом нет. – Только для меня семья – это еще и дети. А ты… К черту! Не собираюсь объясняться! Ты просто прикрываешься своими якобы устоями, а сам в это время крутишь роман на стороне! Кто она, Глеб? Твоя секретарша с длинными ногами? С ней ты заделал ребенка на стороне?