На грани сознания

На грани сознания

   Человек очень немногое в своей жизни может контролировать. Ему неподвластны процессы, происходящие в клетках, он не может повлиять на обмен веществ и совершенно ничего не может поделать с сердцебиением. Для Майкрофта Холмса, привыкшего контролировать всё вокруг, это было большим огорчением. Но он прикладывал определённые усилия, чтобы увеличить уровень контроля над собой, и, медленно постукивая подушечками холёных пальцев по полированной поверхности стола, надеялся установить приемлемый и подходящий случаю темп стука сердца.

      Разумеется, безуспешно. Сердце колотилось с огромной скоростью в районе ключиц и не желало успокаиваться.

      В мире было очень мало вещей, которые могли бы заставить самого влиятельного человека Британии потерять контроль над собой. Террористическая угроза, возможность войны и его собственный младший брат. Сейчас же все три фактора соединились и обратились в груз, который не могла выдержать даже стальная спина Майкрофта. В эту самую минуту безопасность страны и спокойствие границ полностью зависели от его безалаберного, самонадеянного, любящего авантюры брата, который медленно умирал за стеной.

      Впрочем, это была драматизация как раз в стиле его младшего брата — формально его жизни сейчас ничего не угрожало, он просто находился в коме, и врачи даже давали до десяти процентов вероятности положительного исхода. Шерлок мог очнуться. Однако никто из лучших неврологов Соединенного Королевства не мог дать гарантии того, что, очнувшись, Шерлок будет обладать всеми теми знаниями и навыками, которыми обладал ранее.

      В другой ситуации Майкрофт отнёсся бы к этому известию спокойно — примерно так же, как к сообщению о начинающемся локальном конфликте в Восточной Европе, который мог напрямую повлиять на всю мировую политику. Но именно сейчас голова Шерлока обладала невероятной ценностью. В ней содержалась информация о готовящемся покушении террористов на премьер-министра и нескольких членов кабинета. Если оно удастся, недавние Лондонские погромы покажутся всем праздником.

      В палату к брату Майкрофт почти не заходил — пусть Джон Ватсон и его жена, а также добрейшая миссис Хадсон играют роли плакальщиков. Майкрофт никогда не видел смысла в этих сантиментах, стремлении подержать больного за руку, поговорить с ним. Если бы Шерлок был в себе, если бы он мог понимать смысл разговоров, он давно очнулся бы и сообщил необходимую информацию. Но так как этого не происходит…

      Беззвучно завибрировал телефон. Майкрофт достал его и ответил на звонок коротким:

      — Ещё нет. Неутешительные.

      Его собеседник замолчал на некоторое время, после этого попросил:

      — Возвращайтесь в свой кабинет.

      Майкрофт пружинистым движением поднялся, подхватил зонт и вышел из больницы. Машина ждала его, поэтому на рабочем месте он был всего через полчаса. За это время он обдумал варианты, при которых ситуация смогла бы разрешиться без помощи Шерлока, а точнее, с прискорбием оценил их отсутствие. Всё упиралось в информацию, которая была надёжно спрятана в голове Шерлока, а без неё всесильный Майкрофт Холмс был слаб и ничего не мог сделать.

      В кабинете его уже ждали — его хороший друг, как обычно говорил Майкрофт, а на деле — вынужденный партнёр, от которого так же, как и от самого Майкрофта, зависело благополучие нации. Увидев Майкрофта, он поднялся и пожал ему руку, после чего сказал:

      — Я жду вас с необычным предложением.

      Майкрофт ответил на рукопожатие и взглядом показал, что слушает.

      — Оно исходит от высших инстанций, — продолжил друг. — И связано с обращением к организации, о деятельности которой мы с вами разговаривали в прошлом месяце.

      — Насколько нас обяжет обращение к этой… организации? — спросил Майкрофт.

      — Достаточно сильно. Но для нас это будет меньшим злом, чем предполагаемое развитие событий.

      — В таком случае, — сказал Майкрофт, — нам следует воспользоваться этим предложением. Каковы наши действия?

      Друг нахмурился и ответил:

      — Вам велели ожидать в вашем кабинете, в одиночестве.

      Если бы Майкрофт много лет назад не отказался от всякого проявления чувств и эмоций, он бы скрипнул зубами от злобы — он не привык к тому, чтобы ему «велели» что-либо делать. Но, как и во многих других случаях, в этом его личные интересы и желания не имели никакой ценности, поэтому он сказал:

      — В таком случае, вам стоит вернуться к работе.

      Друг вышел из кабинета, Майкрофт приказал секретарю не беспокоить его и сел за стол, сцепил пальцы в замок и принялся ждать. В той ситуации, в которой он оказался, бездействие было единственным выходом. Он стоял на пороховом складе и в полной темноте жонглировал зажженной зажигалкой — любое его действие, любая попытка дёрнуться в сторону могли привести к взрыву.

      Ждать пришлось недолго. Прошло пятнадцать минут, и декоративный камин пришёл в движение, увеличился в размерах и сразу же загорелся зелёным пламенем, из которого вышла невысокая женщина в тёмно-зеленой мантии. Майкрофт не позволил ни единому мускулу на лице дрогнуть, поднялся со своего места и сделал шаг ей навстречу.

      — Мистер Холмс, — сказала она мягко, — сочувствую. Надеюсь, ваш брат поправится.

      Майкрофт кивнул и ответил:

      — В данном случае, на его выздоровление надеется вся верхушка нашего правительства.

      Женщина приподняла бровь, коротко улыбнулась и протянула руку:

      — Гермиона Грейнджер. Премьер-министр сообщил мне, в чём дело, однако я сочла необходимым поговорить с вами, прежде чем дать согласие на вмешательство.

      Майкрофт пожал её руку, отмечая, что она не так давно перестала носить обручальное кольцо, и ответил:

      — Рад знакомству. Позвольте узнать, какая именно информация нужна вам, чтобы принять решение?

      Гермиона Грейнджер, не дожидаясь приглашения, села в кресло возле камина и жестом предложила Майкрофту последовать её примеру. Он повиновался.

      — В первую очередь, я должна получить лично от вас, мистер Холмс, гарантии, что никто не будет знать о вмешательстве. Говоря «никто», я подразумеваю даже самых близких вам или вашему брату людей.

      — Ни у меня, ни у брата нет, как вы выразились, близких людей, — холодно заметил Майкрофт.

      — Позвольте, — Гермиона Грейнджер улыбнулась, — вам не поверить. У вас действительно только один близкий человек, Шерлок Холмс, но у него достаточно много друзей. В досье, подготовленном моими сотрудниками, упоминается как минимум четыре человека, с которыми он действительно близок, не считая вас. Поэтому я сочла необходимым вас предупредить.

      — Я могу гарантировать это, — ответил Майкрофт.

      — Далее, — Гермиона Грейнджер открыла маленькую кожаную сумочку и достала из неё несколько объёмных папок с бумагами, — от вас потребуется изучить эти бумаги и дополнить недостающую информацию. Это — часть наших договорённостей с премьер-министром.

      Майкрофт взял бумаги и мельком просмотрел их — это были в основном досье на самых разных чиновников, бизнесменов и публичных лиц.

      — Это приемлемые условия, — кивнул Майкрофт и отложил папки.

      — В таком случае, — Гермиона Грейнджер медленно опустила голову, — я согласна помочь вашему брату и вам.

      — Вы займётесь лечением? — уточнил Майкрофт. Он был убеждён, что его собеседница занимает руководящую должность в своём правительстве, а не заведует каким-нибудь отделением клиники.

      Она снова улыбнулась:

      — Разумеется, нет. Я всё-таки министр, мистер Холмс. Но я уже отправила сообщение нужному человеку — она прибудет непосредственно в клинику и сразу займётся вашим младшим братом. Главное, отдайте распоряжение вывести из его палаты посторонних.

      Майкрофт сделал звонок и передал это требование. Пока он говорил, перед камином возник низенький чайный столик, заварочный чайник, две чашки и кувшин с молоком.

      Майкрофт подавил желание нервно сглотнуть и произнёс:

      — Простите, но я на работе. Я никогда не пью чай на работе.

      — Или вы не хотите пить его со мной, — заметила Гермиона Грейнджер и налила две чашки.

      Гермиона Грейнджер принадлежала к организации, которую Майкрофт раздавил бы и выбросил бы прочь из своей страны, если бы только мог. Об этой организации не было известно почти ничего — только то, что она существует и старается минимизировать все контакты с окружающим миром. О ней был осведомлён премьер-министр, но он не был готов её обсуждать. Других свидетелей её деятельности не существовало. До тех пор, пока не появился милейший человек Джим Мориарти. Он был достаточно безумен, чтобы узнать то, чего не знали лучшие люди Майкрофта, и достаточно умён, чтобы найти покупателя на эти сведенья. Он любил смеяться и повторять: «Дело в букве „М“. Когда вам кто-то шлёт письмо с буквой „М“, вы никогда не можете знать, что она значит: Мориарти или…». Этого «или» Джим никогда не договаривал, но Майкрофт давно предположил, что недостающим словом была «магия».

      Магия была противна ему с детства, он не любил волшебные сказки и фокусы. Магия была вне его контроля, заглядывала в душу, меняла суть вещей. Но сейчас только магия могла спасти его.

      — Я не пью чай в рабочее время, — повторил Майкрофт.

      Гермиона Грейнджер сделала глоток чая, отставила чашку и спросила:

      — Вы ведь знаете, что общего у ворона и письменного стола, мистер Холмс?

      Майкрофт чуть наклонился вперед и ответил:

      — Литера «М», мисс Грейнджер. Точнее говоря, её отсутствие.

      — Надеюсь, вы улавливаете аналогию? — произнесла Гермиона Грейнджер.

      Майкрофт медленно кивнул. Как любил говорить его младший брат, игра началась.



Отредактировано: 07.04.2018