На Границе... Война.

На Границе... Война.

Зал смерти

— Ещё один окаменевший… Сколько можно?  Их уже девать некуда.

— И снова тащиться туда… Меня пугает эта жуткая тишина, пробирает до костей….

Двое мужчин, лет сорока, заносили в помещение чёрную каменную статую. Они поставили ее между другими такими же скульптурами и тяжело выдохнули.

— Фууух, тяжёлые, гады. Сколько нам их ещё отлавливать… Война закончилась уже год назад, а они все бегут. И ведь ничему людей жизнь не учит, знают же, что через границу просто так не пройти, а всё туда же… Эхх.. Ладно, пойдем, а то как-то зябко тут.

— А? А, да… — Второй мужчина тряхнул головой, отвлекаясь от безмолвного созерцания статуй, — ты иди, я догоню.

Оставшись один, он пошёл между рядами черных фигур, всматриваясь в их лица, которые были искажены страхом и злостью. Внезапно, мужчина замер, испуганно уставившись на очередную скульптуру. Она изображала молодого кудрявого юношу с пухлыми губами и носом-крючком. Его лицо, казалось, не излучало никаких эмоций, только в глазах застыли холод, злость и ненависть.

— Я надеялся никогда не найти тебя здесь, — прошептал мужчина, — надеялся, это только слухи… Прости меня, сынок... За всё, за что я не успел вовремя извиниться.

Мужчина тяжело вздохнул и коснулся руки статуи ещё раз заглядывая в пугающие-безжизненные глаза.

— Пока, Ник.

Уже у самого выхода, взявшись за ручку двери, мужчина обернулся ещё раз, чтобы взглянуть на бесконечные ряды статуй ещё раз и смахнул слезу. После чего решительно потянул дверь на себя и вышел из зала.

Пограничники

Границы между мирами многогранны: они бывают видимыми и невидимыми, бывают буквальными или же мнимыми, четкими или расплывчатыми.

На каждой границе всегда есть пограничные пункты — они тоже бывают разными, но, к счастью, имеют схожие функции, а именно, пропускать людей из одного мира в другой, и задерживать тех, кому проход почему-то запрещён.

Утро на небольшом пограничном пункте между музи́сумом и диссонантом было неспокойным. Вокруг небольшого домика, собственно, и являющегося пропускным пунктом бегало около пятнадцати человек, одетых в одинаковую униформу: черные лакированные туфли, черный костюм, белая рубашка и галстук-бабочка. Единственное, что выдавало в них пограничников —  небольшие футляры, похожие на футляры для флейты, прикрепленные к поясу. С разных сторон прибывало всё больше служащих, и все они выстраивались в некоторое подобие боевого строя, который скорее написал расстановку оркестра, чем привычный боевой строй.

Вчера закончилась война. И сотни, тысячи беженцев с разных сторон пытались прорваться через границу. В обоих мирах побежденные всеми силами пытались избежать кары со стороны победителей. И с самого утра в пункт привозили всё больше высших мастеров, попытавшихся нелегально пересечь границу. На удивление, некоторые из них за ночь успели даже раздобыть себе грамоты, позволявшие пересечь границу и остаться в живых, как раз против таких сейчас и выстраивались в строи пограничники. Те же, из проигравших, кто был менее умен или, может быть, более отчаян, и надеялся перейти через границу своими силами, не имея пропускных документов, превращались в безмолвную каменную статую, чаще всего черного цвета, что обычно означало, что это человек при жизни сражался на стороне зла.

Инспектор

Алекс Ликсон был старшим пограничным инспектором, что в мирное время означало, что он со своим напарником отвечал за соблюдение порядка во всех пограничных пунктах страны. В сегодняшней же накалённой обстановке, на каждый пункт было отправлено по инспектору, но работы для Алекса меньше не стало.
С разных сторон к пограничному пункту тащили сотни каменных статуй, изредка приволакивали и вполне живых, сопротивляющихся  и брыкающихся беженцев. Инспекторам полагалось идентифицировать личность преступников и распределять живых в соответствующие места заключения. Для окаменевших ещё во время войны были сделаны специальных хранилища, представляющие собой огромные залы, получившие в народе название «залы смерти». По сути же это были огромные склепы, куда свозили сотнями черные статуи, чтобы они не пугали людей на кладбищах жуткими гримасами ужаса.  

Сейчас инспектор должен был поехать с очередной «партией» статуй в ближайший зал смерти. Ни одному живому человеку ни за что не хотелось ехать туда, поэтому Алекс как только мог невольно оттягивал момент отъезда.

— Кстати, — обратился он к пробегающему мимо пограничнику, — вам не попадался на глаза такой молодой человек, — он слегка замялся, после чего вытащил из нагрудного кармана изображение кучерявого мальчика, лет десяти, с пухлыми губками. — Да, ему сейчас должно быть лет двадцать. Не смотрите на меня так! Это особо опасный преступник! Мне, эээ…, лично поручено его найти… — вспылил он на удивленно-недоверчивый взгляд подчиненного.

— Никак нет, господин Ликсон! — Наконец ответил рядовой, ещё раз недоверчиво взглянув на карточку.

Алекс тяжело вздохнул. И почему зло всегда так соблазнительно? Почему жизнь всегда забирает самых дорогих людей?
Он не видел сына уже полтора года, до него доходили слухи, что тот переметнулся на сторону зла, именно поэтому Алекс так боялся сегодня увидеть сына среди каменных статуй, и это ещё одна причина, почему он откладывал свою поездку в зал смерти, где уже все каменные статуи со всей страны.

В конце концов, невозможно вечно тянуть.

— Выезжаем! — крикнул он, запрыгивая в повозку.

Скрипнули колеса и повозка тронулась, постепенно разгоняясь и отрываясь от земли. Линксон же всю дорогу смотрел в окно, задумавшись:

« А был ли я вообще хорошим отцом? Сын, вроде, всегда был одет, согрет, мы часто проводили время с семьёй… Да, мы не богаты, дорогих игрушек никогда не было, но… было ведь столько хорошего, Что могло пойти не так?»