На излом

Вольные степи. 3

Пыль. Чертова пыль. На лице, руках, одежде, во рту, в глазах. Все прелести ходьбы за лошадью начали проявляться буквально с первых шагов. Оставалось лишь радоваться тому, что это все-таки была ходьба, а не бег.

Мышцы молили о пощаде с той самой секунды, как я пополз в траву. Потом дело вроде бы пошло на лад, тело постепенно справлялось с последствиями перемещения. До тех пор, пока впереди не замаячила лошадиная задница, а вместе с ней – перспектива изматывающей прогулки длиною в день.

А еще была жажда. Постепенно просыпался голод. Жара в воздухе набирала силу. Равно как и неловкость. Ара, шагавшая рядом с крайне оскорбленным видом сосредоточенно любовалась черным хвостом коня. Странно было видеть ее. Еще страннее – понимать, что это уже давно не она. Некроманты ее сломали, перевернули, обратили в одну из своих. Эта Ара напала на мой храм. Превратила моего брата в ходячий труп. Должно быть, и убила его. И вряд ли его одного. Но… 

Черт. У меня не получалось ее ненавидеть. В моей памяти жила слишком светлая версия Ары, чтобы я за минуту взял и поверил в худшую. 

А ведь где-то прямо сейчас мои братья отбивали нападение мертвецов. Вне сомнений, ночь закончится победой. Некроманты вместе со своим марионеткой-императором взялись за кусок, который им не разгрызть. 

А вот здесь, в степи, солнце уже поднялось за горизонтом. Что, кстати, подтверждало идею о том, что мир – это шар. Сотню лет назад это однозначно признавали ересью. Теперь уже – неоднозначно. По крайней мере, книги об этом перестали сжигать вместе с их авторами. Вообще, за последние десятилетия в мировоззрении церкви произошел немалый прогресс. Но он и близко не затронул отношения к некромантам.

– Откуда в храме взялся магистр? 

Я повернул голову. Ара напряженно смотрела мне в глаза. 

– Они же все должны были быть на каком-то вашем совете. Так откуда вдруг взялся этот полосатый клоун? – она говорила зло и тихо.

– Клоун? Магистр стер всех ваших в порошок.  

– Но выглядеть клоуном от этого не перестал.

Я еле сдержал усмешку. В чем-то она была права. Высокие шапки, полосатые одеяния… Под сводами храмов, среди пышности и вычурности, магистры выглядели донельзя величественно и торжественно. Но вот для боя их одежда и вправду не особо подходила.

– Так откуда? Вы знали, что мы нападем? В остальных храмах тоже остались магистры? Вся информация о каком-то совете – ложь? – в тонком голосе звенела тревога. Ее можно понять. Судьба едва начавшейся войны зависела от моего ответа.

– Да вроде бы нет. Я точно видел, как магистр Ворлос уезжал в столицу. О нападении, конечно, ходили слухи, но такие слухи ходят еще с конца прошлой войны, так что им никто не придавал особого значения. Вроде бы.

– Но тогда… Какого черта в храме объявился этот ваш Ворлос? И, что важнее, – Ара окинула взглядом пейзажи вокруг, – какого черта здесь делаем мы?

Резкий рывок вперед чуть не заставил меня упасть. Кажется, грубые веревки содрали пару слоев кожи с запястий. 

– Хватит болтать! Лучше идите побыстрее, – в доказательство своих слов всадник пустил лошадь рысью. Следующую минуту мне пришлось бежать. В глазах опять ненадолго потемнело.

К счастью, садизм главаря явно уступал его жадности. Мы были нужны ему живыми и относительно целыми. Так что скоро вся процессия опять перешла на быстрый, но шаг.

– Так-то лучше. Если не хотите есть на ужин свои руки – шагайте быстро и молча.

– Если бы… с моих ног… сняли веревки... то выполнить ваш приказ…. было бы намного проще, – Ара начала задыхаться уже после небольшой пробежки. Странно. На моей памяти, некроманты были чертовски живучими. 

Верзила почти полностью повернулся в нашу сторону и окинул Геару взглядом, который не предвещал ничего хорошего. 

– Не переживай. На привале мы с тебя все снимем, – сказано это было нарочито громко. Вокруг раздался дружный гогот.

Ара заметно вздрогнула и опустила голову.

Я наверняка смог бы подпалить веревки. Может, даже пережечь их. Больно, но возможно. А потом… 

Ничего. Я ничего не смог бы сделать со всеми ними. Злость, не находившая выхода, бурлила в крови.

Но я мог попытаться поднять бунт среди остальных порабощенных. Два десятка людей против пятерых, пусть и вооруженных – неплохой расклад. Вот только стоило взглянуть на лица этих людей – и становилось ясно, что заставить их драться просто невозможно. Должно быть, всех, кто пытался сопротивляться, всадники уже убили. Готов поспорить – убили медленно, очень медленно, и на глазах у остальных. 

Но должен же быть хоть какой-то выход?

В бесплодных размышлениях тянулась минута за минутой, час за часом. Однообразный пейзаж вокруг нисколько не менялся. Солнце немилосердно превращало этот мир в огромную печь. Всадники порой обменивались плоскими шутками, в которых зачастую фигурировала Ара. Она сама тем временем становилась все мрачнее и мрачнее. Равно как и я.

Если не удастся что-нибудь придумать, она довольно скоро умрет. Но перед этим немало помучается. Особенно – когда ее купят здешние темплары. Мое будущее виделось не настолько плохим, но все же не особо и радостным. Сектанты, как правило, относились к церкви с бескомпромиссной антипатией, а порой – и ненавистью. Если я попаду им в руки – то первым делом мне, несомненно, предложат принять их вариант веры. Учитывая все, что я слышал о здешних братьях… Когда я откажусь, меня могут сжечь, как еретика. Или, если повезет, отправят с каким-нибудь посланием домой, в Стацион. А может, бросят в темницу до тех пор, пока я не соглашусь войти в их ряды. И, пока я буду подыхать среди крыс, из-за стены будут доноситься крики Ары.