На излом

Поместье. 4

– Что, начали праздновать, даже не дождавшись вестей? – притворное возмущение в голосе сопровождала широкая улыбка на лице Карраша.

Полный людей зал отозвался согласным гулом. До этого момента я все же не осознавал до конца, насколько же велика эта семья. Но сейчас, видя их всех в одном помещении… Десятки. Ближе к сотне. Старший из них (незнакомое имя так и не отложилось в моей памяти) сошел с лестницы, с которой толкал какую-то речь, и через все помещение направился к нам. Этот брат Карраша по возрасту годился ему в деды, но выглядел для своих лет вполне прилично. Младшие члены семьи почтительно расступались перед ним. 

Радостные лица, вино в бокалах, веселые разговоры и праздник. В честь того, что пару сотен людей на другом конце города заживо похоронили под обломками храма. Я просто не понимал этих людей. И, надеюсь, никогда не пойму. Они же сами скоро начнут грызться из-за власти над этим чертовым городом. Да и народ вряд ли их примет.

Но сейчас здесь царило торжество. 

Старик – Дашар, я наконец вспомнил имя – подошел к нам. В руке – кубок, на лице – улыбка. Должно быть, лет через пятьдесят Карраш будет выглядеть точно также.

– Нам и отсюда было видно, как Лар Ширен развалился. Все ведь прошло, как задумано, верно? – громко, так, чтобы слышали все, спросил старший.

– Верно, – Карраш раскрыл руки для объятий. И, уже хлопая брата по плечу, также громко добавил. – Поздравляю, брат. Отныне ты – первый царь Лар!

По залу прокатился гул одобрительных возгласов, и торжественность уступила место веселью. Дашар быстрым шагом начал возвращаться к лестнице.

Неожиданно какая-то девушка вынырнула из толпы и вцепилась в локоть Аре:

– Уведи меня отсюда, или я не выдержу и разболтаю об этом всем, – на этих словах она сама и потащила Геару куда-то вглубь зала. Та в замешательстве обернулась на Карраша – но тот лишь благосклонно кивнул.

Выходит, я тоже могу уйти? Отлично. Сказать, что я чувствовал себя лишним на этом празднике – значит ничего не сказать. На душе было чертовски скверно. Но сейчас впереди хотя бы забрезжила надежда на возвращение домой. 

Я уже двинулся было вперед, как почувствовал на своем плече тяжелую ладонь:

– Не так быстро. Разве не хочешь отпраздновать? 

Я обернулся к Каррашу. Тот смотрел на меня почти дружелюбно. Но даже в его дружелюбии чувствовалась какая-то скрытая насмешка.

– Мне нечего праздновать.

Карраш открыл рот, чтобы что-то ответить – но тут же его закрыл. Дараш добрался до лестницы, и теперь по всему залу раскатывался его низкий голос:

– Минуту внимания, – гул голосов мгновенно стих. – Мы все здесь празднуем мое воцарение – но ведь сегодня умер не только Совет. Мой отец, этот старый ублюдок, наконец-то ушел в мир иной. Так выпьем же за него!

Со всех сторон раздались радостные возгласы. Десятки рук с бокалами и кубками на несколько секунд поднялись вверх. Похоже, что смерть Варада тут никого особенно не опечалила. Я и представить себе не мог, чтобы в Стационе кто-то осмелился вот так говорить о покойном. Тем более – когда он был старшим в семье. И только что умер ради этой семьи.

– Если захочешь вина – только скажи, и я налью тебе своего. Если захочешь рабыню – бери любую. Если…

– Все, что я хочу – это вернуться в Стацион.

После предложений вина и рабынь это прозвучало не так твердо, как я хотел, но все же достаточно уверенно.

Карраш вздохнул и подозвал к себе раба с подносом.

– Видят боги, я пытался тебя отблагодарить, – парень повернулся к рабу и сказал ему несколько непонятных мне слов. Тот с серьезным лицом кивнул и поспешно двинулся прочь сквозь толпу.

– Понимаешь ли, Фарасол. Даже не буду спрашивать, зачем тебе возвращаться в Стацион, если ты, по твоим словам, сам оттуда и сбежал. Потому что ты туда в любом случае не вернешься.

Внутри все будто похолодело. Карраш тем временем неспешно продолжал:

– Знаешь, большинство темпларов вчера бились насмерть. Но буквально несколько человек взяли живыми. Их кинут на арену. Лары еще никогда не видели такого зрелища. Ты, – с явным наслаждением проговорил он, – присоединишься к ним. 

Арена… Бои насмерть, как  уже успел узнать. Местная традиция. Святая. И крайне прибыльная.

Холод внутри начал сменяться злостью. Карраш с усмешкой похлопал меня по плечу и повернулся к рабыне с подносом. 

Я не мог сбежать отсюда. Но я мог напоследок исполнить одно из главных своих желаний. Ладонь сама сжалась в кулак. 

Парень вновь обернулся ко мне, теперь уже с бокалом вина. И я врезал по его лицу со всей силы, которая во мне еще оставалась. Голова Карраша от удара подалась вниз. Бокал со звоном упал на пол, расплескивая вино. Вокруг раздались возмущенные возгласы. Мои и без того разбитые костяшки запульсировали новой болью. Но зато я стер его чертову ухмылку.

Карраш поднялся, ощупывая свою скулу. На ней уже начинал наливаться здоровенный синяк. Или, скорее, кровоподтек. А в следующую секунду настал мой черед склониться к полу. Удар, резкий и сильный, отозвался болью на пол-лица.

Я рванулся, чтобы сбить Карраша с ног, но меня с двух сторон обхватили чьи-то руки. Грубым рывком заставили выпрямиться. Мой противник смотрел на меня со смесью ярости и торжества. Из-за уха донеслось:

– Подержать его, дядя? Или отвести… – голос внезапно затих, и я почувствовал, что хватка ослабла.

Я оглянулся.

Парень чуть младше меня медленно оседал на пол. Из носа и широко распахнутого рта лилась кровь. 

Со всех сторон вдруг начали доноситься испуганные крики. Чаще всего в них мелькало слово «яд».