На измене

Пролог

У меня больше ничего не осталось. Ни семьи, ни работы, ни дома. Съемный угол в коммуналке – надолго ли он мой? Денег взять негде, пойти – не к кому. Но самое страшное, я не понимаю – как такое случилось? Когда всё пошло не так?

Перед глазами – бутылка молока и полбатона. Обед. И ужин. Больше я ничего не могу себе позволить. Правда, есть-то и не хочется. Тошно… Так паршиво внутри, будто я уже и не живу, а лишь жду, когда в двери постучит костлявая старуха. Словно услышав мои мысли, сверху доносится стук – глухой и требовательный. Вздрагиваю, но тут же успокаиваюсь – соседи. То ли дерутся, то ли что-то ремонтируют. Не думаю, что я когда-нибудь с ними познакомлюсь. Мне теперь нет ни до кого дела.

Перед глазами плывут картины: Витя, девочки, мама, наша дача в подмосковном Раменском… А потом – случайная и глупая авария: пара царапин на капоте и красное от негодования лицо того, кто пытался свалить свою вину на меня. Конечно – женщина за рулем, как ее не обложить матом, когда сам зазевался по сторонам? Сейчас я не помнила его лица, зато в ушах звенели вопли «потерпевшего». Я могла бы повторить каждое.

И чем дольше их прокручивала в голове, тем отчетливее понимала – вот она. Точка отсчета. День, когда мой мир покатился с горы в тар-тарары. День, когда заблудившийся принц, наконец, примчался ко мне на выручку. Он и впрямь был, как из сказки. Галантный, молодой, не красавец, но с отменным лоском и приятными чертами. Наверное, я мечтала о похожем лет в двенадцать, но тогда... К тому времени, когда он меня встретил, я уже вышла замуж, родила детей. Не старуха, конечно, но женщина с обязательствами, с ответственностью за тех, кого приручила и кто приручил меня. Наверное, это не все поймут – как так? Разведись и иди за мечтой – чего бы проще? Но не для меня…

Провожу ладонью по щекам, глазам, опираюсь на нее лбом, стараясь выжечь болезненное чувство. Задерживаю дыхание, унимая клокочущую в сердце дрожь. Мне больше не больно – твержу, но легче всё равно не становится. Потому что это - ложь. Мне больно! Мне невыносимо больно и тоскливо!

Делаю вдох, еще один – в нос бьет запахом плесени и перегара. Кругом – всё чужое. Облезлые стены с выцветшими когда-то зелеными обоями, облупившийся потолок, драный линолеум на полу. Вместо кровати – матрас и ватное одеяло. Только кухонный уголок выглядел вполне прилично, словно его вырезали из журнала и приклеили к обшарпанной обстановке.

Снова смотрю перед собой – молоко, хлеб… Нож. Тот самый, что я купила за полцены в продуктовом магазине по акции. Еще и фишки собирала – зеленые такие наклейки на буклет. Сначала – дочкам на плюшевых зверей, потом – себе на ножик… Он, да еще кое-какие тряпки – всё, что удалось забрать с прежней квартиры. Только теперь мне страшно на него смотреть.

Я вспоминаю каждый день с момента ДТП и боюсь верить тому, что выдает рассудок. Он пуст, холоден и беспощаден. Он выдает логические цепочки, как компьютер – алгоритмы. И все они ведут к нему. Знать бы только – зачем? Напрягаю мозги, но они лишь скрипят от натуги – не могу понять. Взгляд снова спотыкается на ноже, тут же поспешно бросается в сторону. Это – не выход. Даже когда тебя съели…

Вот только руки не слушаются. Хватаюсь за прорезиненную ручку – она удобно ложиться в ладонь. Лезвие манит. Оно острое. Я всегда следила, чтобы ножи были заточены. Не Витя – я.

Ну, здравствуй, кухонный ножик. Тобой резали овощи и хлеб, тебя мыли в посудомойке и прятали в шкаф. Но сегодня ты мне будешь нужен для другого. Могла ли я подумать тогда, когда брала тебя с прилавка, что покупаю для него?

Встряхиваюсь, моргаю, прогоняя навалившееся безумие. Неужели, всерьез говорю с ножиком? Нет, всего лишь играю с тем, что может причинить боль, чтобы притупить свою. Или не играю?

Моя сумочка лежит тут же – на полу около ног. Дергаюсь, будто кто-то может застать врасплох, и прячу нож туда. Я пока не знаю – зачем, но точно знаю, куда пойду. Встряхиваюсь, встаю из-за стола и подхватываю сумку. В закутке, заменяющем комнатенке прихожую, кокетливо оправляю волосы. Хороша? Вряд ли, но это даже к лучшему, что здесь нет зеркала. Так я еще немного поверю, что отлично выгляжу. Открывая дверь, оглядываюсь – бутылка молока жмется к батону. Им будет грустно без меня. Я подмигиваю им на прощание – не кисните! И, едва не хохоча, переступаю порог…