На малой поляне, где жил мотылёк

Глава 2

В кабинет доктора влетел пожилой толстый мужчина и остановился на пороге. Доктор посмотрел на него и спросил:

- Что вас беспокоит?

- Доктор, у меня шизофрения, - жалобно промямлил тот.

- Так, - произнёс доктор и, поправив очки, задал второй вопрос:

- Вы откуда?

- С кровозаборной! - выпалил мужчина, а потом снова жалобно промямлил - Доктор, голоса...

- Ну и что говорят ваши голоса? - спросил Доктор с иронией.

- Они вопрошают о помощи!

- Что ж, хорошо. Успокойтесь и сядьте.

Нежданный пациент сел на кушетку. Доктор встал, подошёл к шкафчику, открыл боковую дверцу и достал какие-то маленькие коричневые кубики.

- Помочь голосам в вашей голове я никак не могу, но думаю хоть это их успокоит.

Он дал два кубика больному. Тот молниеносно съел их.

- Ну? - спросил доктор.

- Они просят ещё!

С этими словами мужчина схватил всё, что было в руках доктора, и вылетел из кабинета.

"Всё бывает," - подумал доктор, закрыл шкафчик и, поправив очки, сел за стол.

Послышался грохот, звон разбившегося стекла и дикий хохот. В этот момент в кабинет зашёл медбрат с явно озадаченным лицом. В руке он держал шприц, наполненный прозрачной жидкостью.

- У вас был чудаковатый? - спросил он.

- Был, - ответил доктор, - он от вас?

- От меня. Пришёл, говорит: "К вам". Ну я готовлю шприц, он говорит: "Манту". Собираюсь уже ставить укол, а он как подскочит и крикнет: "А! Нет! Кровь! Кровь!" - да выбежит из кабинета.

- Да... тяжёлый случай. Что сделаешь, если наша клиника единственная в этом округе: до другой пятьсот километров не меньше...

- Смотрите, - воскликнул медбрат, указывая в окно, - не он ли это?

Из окна было видно, что какой-то толстяк с треугольным тортом на голове залез на крышу заброшенного киоска.

- Он, - шёпотом ответил доктор.

Вдруг толстяк начал громко кричать баритоном:

- Я - Наполеон Бонапарт! И вы все поплатитесь за то, что сотворили с собой! В особенности ты, зеркало! Жаль, что не разбил тебя тогда! Моим именем утверждаю, что... - он поскользнулся и шлёпнулся наземь, но тут же поднялся, надел на голову остатки торта, положил правую руку на область желудка, загнув большой палец, и двинулся куда-то. Куда - уже нельзя было разглядеть.