На мягких лапах

Глава первая. Новое дело

Посвящается Саранцевой Анастасии к 22-летию. Истинной любительнице четырехлапых (многолапых она тоже любит и даже верещит при встрече от радости), которая умеет по-кошачьи укоризненно на тебя глядеть и является, наверное, единственным человеком, чей палец в детстве был атакован божьей коровкой.

С днем рожденья тебя, Настюшка черная моя!

Хочу выразить благодарность за помощь дому под номером 1а расположенном на улице "Счастливая", а также ее двуногим и четырехлапым обитателям. Последние, сказать по правде, мне несколько помогали, а мешали (пока их всех перегладишь!), но благодаря ним я узнала, что коты не умеют пожимать плечами, зато отлично умеют глядеть с укором (особенно когда ты другого кота гладишь), а жизнерадостностью хвост собаки способен любого оптимиста - это я как оптимист заявляю! - превратить в холерика с единственным желанием - отрезать этот самый хвост. Так же благодарю (или лучше поругать?!) Ала за то, что заразил меня своим странным, точнее пошлым, чувством юмора. Без него (чувства юмора то есть) книга была бы значительно меньше и возможно интереснее.

Большое всем вам спасибо!

Часть вторая

Ключ

"Почему в те моменты, когда я мечтаю о смерти,

Смерть находит для меня сотню причин, что бы жить?

Я как путник блуждаю в сумраке жизни,

Ожидая на каждой тропинки конец пути... "

Глава первая

Новое дело

Полнейшей тишины не бывает. Любое движение вырабатывает звук. А движется в наших мирах абсолютно все. Даже ВРЕМЯ имеет свой ЗВУК. Нет, это не перестук стрелки на часах и не шуршание песчинок. Каждый слышит свой ЗВУК своего ВРЕМЕНИ.

Сейчас звук моего времени - это легкие шаги. И хоть я кралась тихо, но собственный слух ловил каждый шаг. Порой это помогало сосредоточиться (лишние звуки отходили на задний план), порой мешало (по той же причине). Но ЗВУК собственного ВРЕМЕНИ невозможно было не слышать.

Даже ОНИ имели свой ЗВУК...

Мое внимание привлек еле слышный хруст под лапками полевки, которая стремглав вернулась в норку, почуяв меня. Глупышка. Я б ее не тронула, вот только времени объяснять это у меня редко бывает. Сверкающим пяткам не до выслушивания моих оправданий. Я не была такой уж ужасной, чтоб от меня всякий встречный-поперечный убегал. Просто клыки и когти любого храбреца заставят, задуматься о дальнейшем знакомстве со мной, и именно из этих раздумий идут мгновенные действия: крик ужаса, сверкающие пятки, а порой и обморок, который хорошо хоть не переходит в окоченение. Одним словом, желающих со мной познакомиться мало, а охочих завести более дружеское знакомство, можно пересчитать по когтям на одной лапе.

Я от досады негромко зарычала, но затаившаяся на ветке сова, ожидающая недавно скрывшуюся полевку, посчитала, что этот звук относится не к всеобщей несправедливости мира, а к ее скромной персоне. Бесшумно для ушей леса, и почти бесшумно для моих ушей, она взмахнула крыльями и с раздосадованным уханьем: "Совсем эти коты озверели!", скрылась в темных кронах деревьев.

Рычать я больше не решилась, а то вспугну еще где-то затаившуюся живность. Если подумать, то сегодня я спасла жизнь одной мыши. Хоть что-то приятное эта ночь принесла.

Я не любила ночь, потому что ОНИ чаще всего приходили именно в это время суток. Но сегодня мне опять повезло. И возвращаясь назад, в моей голове вновь билась предательская мысль: "Почему я все еще терплю? Почему просто не остановлюсь, не дам себя поймать и не прекращу это безумие, которое я безуспешно пытаюсь превратить в обычную жизнь?". Раньше ответом на этот вопрос была гордость, а теперь слабость. Слабость, за которую не жалко поджать хвост и бежать, бежать не останавливаясь, в надежде, что лапы не откажут, а дыхание не остановится. Но это уже осталось в прошлом. В памяти этой ночи и ДРУГИХ, которые неустанно следили за погоней каждый раз.

Довольно. Хватит об этом думать!

Чтоб отвлечься от дурных мыслей я, закрыв глаза, прислушалась к спящему лесу. Только на первый взгляд, кажется, что ночью мир, засыпая, затихает. На самом деле в ночном лесу живут звуки, выходящие плясать лишь при лунном свете. Как ни старайся, но днем их не услышишь. Они попросту теряются на фоне ЗВУКОВ чужого ВРЕМЕНИ. Другое дело ночь, когда звуки не пытаются, поглотить тишину, а, наоборот, стараются звучать так, чтоб подчеркнуть ее. А еще ночью можно услышать звуки ДРУГИХ. Главное, хорошенько прислушаться.

Молодая, сочная трава ласкала нежные подушечки на лапах. До ушей доносились разные звуки: шум встревоженных порывом ветра листьев, скрип наполовину сломанной ветки, чьи щупальца, лаская, прошлись по моей спине, шуршание еще одной полевки, трель сверчков и кваканье лягушки, которое резко оборвалось из-за громкого всхлипа воды и ликующего крика: "- Ну, наконец-то!".Всхрапнул радостно конь, жадно припадая к нагретой за день глади воды, но не мешающей утолять жажду.

- Эй, Фарг, обопьешься ж, старый дурак,- осадил его женский голос, который сразу же мог рассказать о своей обладательнице следующее: веселая, ироничная, бесшабашная, бесстыдная и не гнушающаяся порой затянуть трубку крепкого заморского табака женщина. Последнее из-за хрипоты, было понятно отчетливо. - И где только эта хвостатая опять ошивается?

- Понятия не имею, - всхрапнул конь.

Вот только женщина его не слышала... точнее, не хотела слушать. Двуногие редко желаютуслышатьнас, так что мы давно перестали на них обижаться.

- И носит же ее постоянно где-то, —продолжала ворчать женщина. - Вот только вернется, и устрою я ей за все ночные гулянки!

Понятное дело женщина говорит обо мне и на самом деле, хоть в это и трудно поверить, она волнуется. Мне стоило немало усердия и времени, чтоб понять: за бранью у некоторых двуногих скрывается дружелюбие, а в моем случае - беспокойство. Один из занимательных фактов дружбы у двуногих заключался в следующем: чем ближе они друг к другу, тем больше они друг друга обзывают, а порой не гнушаются, использовать рукоприкладство. Вы только вдумайтесь в это! Вот если бы я, например, решила по дружбе укусить за ногу Фарга, то, кроме копыта в лоб, ничего бы не получила. Реакцию двуногих и представить страшно, на них не так взглянешь и все: Ты Ужасное Кровожадное Чудовище!