На одной сцене

Глава 9.

Опять этот сон. Опять луг с цветами, мама. Опять черные тучи, лезвия. Опять я  куда-то падаю. Опять кричу, прося о помощи, и просыпаюсь вся в поту. Просыпаюсь и лежу, долго, смотря в потолок и обдумывая все. Когда же наконец это закончится. Когда я усну, зная, что сон сегодня будет спокойным. Когда я забуду все то, что беспокоит меня каждую минуту моей жизни. "Когда?..." — так и отдается эхом в моей голове.

Часы монотонно отбивают каждую секунду. На самом деле все щелчки одинаковые, но иногда кажется, что какие-то из них тише, а какие-то громче. Это так настораживает. С того момента как я проснулась, я насчитала их всего восемьдесят семь, а потом сбилась со счету. Чем я вообще занимаюсь, а главное зачем. По обстановке вокруг, было понятно, что я сейчас в больнице. Очень пахло каким-то медикаментами. Некоторыми отрывками я помню, что произошло перед тем, как оказалась тут. Сколько здесь нахожусь, не знаю. Концерт я, очевидно, пропустила. Нет сил уже даже просто унывать. Настолько все достало, хоть выступать и хотелось.

— Как там Чимин? — хрипло спросила я сама себя, а потом поняла что сказала это вслух.

— А? Ты что-то сказала?.. — Вдруг услышала я из угла чей-то голос. Только сейчас заметила чьи-то опухшие сонные глазки, смотрящие на меня. Это был Чимин. Он сидел в самой дальней части комнаты, за каким-то маленьким столиком, вероятно, только что проснувшись.

— Неужели?.. — вырвалось у меня, — что ты здесь делаешь?... Ты не пошел выступать?.. — спросила я, попытавшись встать.

— А ну, легла обратно, тебе нельзя! — вскочил он и подбежал ко мне.— Конечно, я никуда не пошел, делать мне нечего! Попробуй-ка снова оставь тебя одну.

Он укрыл меня пушистым одеялом и уселся на край кровати.

— Тебе надо спать, — улыбнулся Чимин и посмотрел прямо в глаза. Какие же они красивые. Почему я думаю об этом сейчас? — концерт перенесли, танцуем через неделю. Так что, тебе задание, поправиться за это время!

Что, серьезно? Ещё не всё потеряно? Я все ещё смогу показать себя? Смогу помочь маме? Могу больше не отчаиваться? Эмоции вмиг переполнили меня.

Но бурно радоваться, почему-то, не было сил. В конце концов, я только что открыла глаза. Голова до сих пор была тяжёлой, а мышцы ныли. Очень сильно клонило в сон, но и, почему-то одновременно с этим, спать не хотелось вообще. Хотя за окном было светло, вероятно уже давно.

— Может, я принесу тебе что-нибудь поесть? — вдруг спросил Чимин.

— А?.. — все ещё не до конца очухалась я.

— Кушать хочешь? — спросил он снова, светло улыбнувшись.

— Хотелось бы, — ответила я, смутившись, — но тут твое дело.

На том мы и порешили. Весь день были вместе — смеялись, ели вкусняшки, смотрели фильмы, бесились, да и просто, беседовали о жизни. Пару раз заходила медсестра, проверяла мое состояние. Температура ещё была, но к счастью, не такая высокая, как раньше. Оказывается, я проспала четыре дня. Многовато для простого здорового сна, не так ли? Врач сказала даже, что в какой-то из дней, я сильно бредила и несла всякую чушь. Надеюсь, тогда Чимина не было рядом, а то мало ли чего я там могла наговорить. Так вот, зря надеюсь.

— Саран... — начал Чимин.

— Да? — я заметила, что Чимин знатно засмущался.

— Во второй день твоего сна, ты сильно бредила и... — какой ужас. Интересно, что я тогда могла такого сказать, — ты очень много говорила, разных бессвязных вещей, и про танцы, и про семью... А ещё ты сказала... Сказала, что любишь меня...

Я что, правда это сказала?

— Скажи, — продолжил Чимин, — бред сумасшедшего, или... или это правда?..

Я немного замялась. На его щеках проступил едва заметный румянец. Глаза его блестели и, почему-то, были грустными. Что мне ему ответить? Если я скажу ему нет, разобью ему сердце? Или он просто посмеётся? А если скажу да, то нужно ли мне это? Ведь никто никогда не любил меня, я не знаю каково́ это. Может лучше не торопиться? Но тогда ему может понравиться другая и...

Да о чем ты вообще думаешь? Он тебе что-то сказал? Нет. Признался? Нет. Вот и отлично. Говори правду, говори так, как есть, говори то, что думаешь.

— Чимин, не знаю, что я могла тогда наговорить тебе... — начала я, — но если я тебя чем-то обидела, прости, я вовсе не хотела. Ну а если я реально такое сказала, то... То это... Это правда, чистая правда.