На острие гнева

Глава 10

Дальше все слилось для Андаира в какой-то тягучий кошмар, который длился бесконечно и не собирался заканчиваться. Изредка сознание вальдара слегка прояснялось, и он находил себя прикованным к кровати, совершенно изможденным физически, а морально будто в состоянии тяжелого похмелья. Причем Андаир никак не мог вспомнить, что с ним происходило до этого и сколько все это длилось. Кое-что припоминалось, но нечто неясное, лишь боль и агония сквозь забытье.

Бессону повезло меньше. То ли потому, что он крупнее, то ли потому, что маг колол ему что-то другое, но Бессон приходил в себя намного чаще. Настолько чаще, чтобы понимать, что происходит и сколько это длится. Вальдаров здесь было четверо, сам Бессон, Андаир и те двое парнишек, которым также не повезло выжить в Тризе. Они находились в большой светлой комнате с множеством окон, только решетки и ремни, туго стягивающие щиколотки и запястья, напоминали, что это тюрьма.  Высокий чародей с невзрачной внешностью получил их в полное свое распоряжение, чему был несказанно рад и с удовольствием ставил на них опыты.

Что конкретно делал и что хотел узнать этот «естествоиспытатель» Бессон так и не понял, когда приходил в себя обычно было не до этого. В такие моменты он завидовал Андаиру вечно пребывавшему в отключке или тем беднягам справа. Опыты мага были очень болезненными. Бессон не смог бы описать тот кошмар, который творился с телом после гэртовых инъекций, даже если бы захотел. Боль, бесконечная боль, которая кружила всюду одновременно и выстреливала то тут, то там, по очереди, судороги, тошнота, жуткие видения. Вальдара бросало в жар, потом в холод, иногда он срывал голос от крика, но не слышал своего голоса. Он бродил в темноте, среди чудовищ и не мог найти выхода из лабиринта страданий, а когда пробивался к свету, реальность била еще больнее. Бессон находил себя в плену, надежно прикованным к кровати. Он не мог выбраться и вскоре мучитель снова приближался с новой порцией издевательств в пробирке или в шприце.

Это длилось месяцами, и с каждым пробуждением Бессон обнаруживал свое тело все в более плачевном состоянии. Исхудал, мышцы исчезли. Вальдар сильно сомневался, что сейчас смог бы пройти по комнате. Бессон видел как в мучениях умерли два вальдара. Один бедняга буквально захлебнулся собственным криком, который превратился в кровавый кашель, другой – умер тихо, но жутко, на глазах превратившись в почерневший, словно обугленный, труп.  Теперь, в перерывах между приходами мага, Бессон подолгу лежал и смотрел на Андаира. Он хотел попрощаться, сказать пару ничего не значащих слов напоследок, но друг никогда не приходил в себя и выглядел откровенно говоря пугающе. Не понятно в чем там еще держалась жизнь. Впрочем, Бессон догадывался, что и сам выглядит ничем не лучше.

Дверь тихо скрипнула. К кровати подошел маг. Он нахмурил брови и забормотал себе под нос:

– Снова проснулся, да что ж такое? Никак не могу рассчитать дозу правильно… Или у этого парня какой-то иммунитет?

Когда чародей наклонился, Бессон дернул рукой, желая порвать удерживающие его веревки, но вместо этого вышло лишь слабо пошевелиться. Вальдар вздохнул и обреченно смотрел, как маг вколол ему что-то в вену на запястье. Тело тут же сделалось ватным, а потом каменным, потеряло чувствительность. Но Бессон знал, что это ненадолго, сейчас маг вколет вторую порцию и станет делать записи в толстый блокнот. Чародей освободил руку Бессона, сделал второй укол и растер запястье, замерил пульс и стал увлеченно что-то записывать в блокнот. Вальдара накрыла боль и утопила в гэртовой бездне. Снова.

Бессон очнулся от сильнейшей судороги, которая заставила его приподняться над кроватью. Она крутила его следующие полчаса, не давая ни секунды отдыха. Когда, наконец, отпустило, Бессон долго лежал без сил и не мог отдышаться. Он заметил, что его левая рука свободна, но даже это не могло заставить пошевелиться. Бессон не мог поверить в то, что лежит и ничего не делает, но у него просто не было сил. Ни второго дыхания, ни десятого, ничего не осталось. Тело отказывалось подчиняться. Оно игнорировало команды мозга двигаться. Вальдар не знал сколько ушло времени, чтобы вернуть хотя бы маленькую толику контроля над организмом. Он перевернулся на спину и пошевелил рукой. И правда, свободна. Маг забыл затянуть ремни.

Попытка сесть в кровати не увенчалась успехом. С трудом Бессон скинул ноги вниз и упал следом. Падение не показалось болезненным, после того, что он уже пережил, но эти простые движения вымотали окончательно. Ценой неимоверных усилий Бессон приподнялся на трясущихся руках и сел на полу. Если сначала он думал привести Андаира в чувство и попробовать сбежать, то сейчас понял, что это безнадежная затея. Никуда они не сбегут. Максимум доползут до двери.

Бессон сумел встать на колени и добрался до противоположного конца длинной комнаты, туда, где стояли столы с пробирками и записями их мучителя. Опираясь на стол, вальдар медленно встал. Искалеченная Ласием нога не функционировала, зато болела исправно, всегда. Даже пройти вдоль столов для Бессона оказалось сложнейшей задачей. Приходилось опускаться на четвереньки и переползать до нужного места, но вальдар нашел что искал. Он взял пробирки с гадостью, которую колол им маг, и вылил их содержимое в графин с водой. Пробирки Бессон заполнил предварительно налитой в стакан чистой водой и поставил на место. Жидкость, которая постепенно убивала их, была прозрачной, и вальдар надеялся, что подмену чародей не заметит.

Бессон добрался до своей кровати, пристегнул ремнями ноги и правую руку и откинулся на подушку. Великие Боги, пусть этот урод напьется своей собственной отравы, была последняя мысль, скользнувшая в голове Бессона. И все же он не верил, что им повезет. Он больше не верил в удачу. Сон, мгновенно поглотивший его, больше походил на обморок.

Когда Бессон снова очнулся, то обнаружил светоча науки, который ставил на них опыты, на полу возле своей кровати. Маг не шевелился, рядом с ним блестели осколки разбитого стакана. Тишину в комнате нарушало только хриплое сопение Андаира. У Бессона дыхание перехватило от такой картины.