На острие меча

4. Несмываемый позор для побежденного

Уна понимала, что нельзя скрывать правду от лорда Галлена. Между ними установились дружеские отношения – насколько это возможно с лордом, – и обманывать его просто неправильно. Все равно он выяснит правду, когда они прибудут в крепость и не обнаружат там никаких братьев Уны.  Это безобидная ложь, но будет лучше, если лорд Галлен услышит об этом из ее уст. Нужно сказать ему, что на самом деле она едет наниматься на службу. Но Уна никак не могла найти подходящего момента до самого последнего дня.

Компания ехала по дороге неспешным шагом и должна были добраться до лорда Райкона во второй половине дня. Молодого Роука отправили вперед на быстроногой лошадке, чтобы он доложил о прибытии. Уна заняла место бок о бок с милордом, вновь слушая его истории. На этот раз он говорил про свою семью, впервые за их недлительное путешествие. Милорд вспоминал, в основном, свою младшую сестру Гвендолин, немного говорил о двоюродных братьях и сестрах. Ни о матери, ни о дяде он не рассказывал. Об отце милорд отозвался с грустью и сказал лишь, что тот был суровым родителем, но справедливым и внимательным. Он научил сына быть хорошим лордом и военачальником.

– С Гвендолин мы были очень дружны – больше, чем с двоюродными братьями и сестрой. Гвен обожала истории, которые рассказывала нянюшка, и все время что-то выдумывала. Пока ей не велели вести себя как леди, она была очень непоседливым ребенком, хотела увидеть и попробовать все. Вечно ускользала от слуг и бежала то в сад, то в лес, то в укромные места замка – приходилось идти за ней, чтобы приглядывать. Потом вместо няни ее окружили придворные дамы, и ей пришлось учиться этикету. «Правильно сиди, правильно ешь, носи правильную одежду…» Она справлялась с ролью леди, но я видел, как ее связали, словно раненую птицу. Она была сама собой, только когда мы оставались наедине. И она всегда была на моей стороне, даже когда…

Лорд Галлен опустил глаза и покачал головой.

– Я не хотел, чтобы Гвен отправили так далеко. Мне словно не хватает чего-то без нее, и ей, должно быть, тоже. Я даже не знаю, достойно ли с ней обращается ее муж, полюбил ли ее.

– Вы не получали от нее вестей?

– Она прислала несколько писем, но если что-то не так, она ни за что не признается. Не захочет, чтобы я волновался.

– Если она так же добра, как вы, знает столько же интересных историй, да к тому же красива – ее не могли не полюбить. К тому же, я слышала что-то хорошее про князя Кезайю, хотя сейчас уже не вспомню.

Когда Уна жила в Хартане и уже собиралась покинуть храм, она слышала о свадьбе Кезайи, и потом, проезжая через Гаррдар, действительно набралась разных слухов. Если бы Уна знала, что эти слухи пригодятся, то слушала бы внимательнее. Она помнила немногое: кто-то желал, чтобы Кезайя поскорее сменил отца в княжении, при нем надеялись жить без войны; многие вспоминали красивую свадьбу с молодой северянкой. Королевский сокольничий хвалился тем, что везет для княгини лучшую птицу. Дурного о молодом князе Уна не слышала. Ничто из этого не доказывало доброе отношение Кезайи к Гвендолин, но Уна хотела подбодрить лорда Галлена и ради него верить в лучшее.

 – Благодарю за добрые слова, госпожа Уна. – Он приятно улыбнулся и сменил тему: – Я столько рассказываю о себе, что вы устали слушать. Почему бы вам не поведать о своих братьях? Мне интересно знать, какие они.

Лучшего момента, чтобы рассказать свою полуправду, Уна не найдет, и пришлось, скрепя сердце, во всем признаться. Она ожидала, что милорд, как и наемник, будет против ее решения и посоветует заниматься женскими делами. Но он молчал, глядя перед собой.

– Я не обидела вас своей ложью, милорд? – осторожно поинтересовалась Уна, неверно расценив его молчание.

– Вовсе нет. Вы вправе говорить незнакомым путникам то, что считаете нужным, и я не могу на это обижаться. Вы поступили разумно, придумав историю о братьях. Госпожа Уна, я очень хотел бы, чтобы ваша судьба сложилась так, что меч никогда не попадал вам в руки; вы достойны быть леди при королевском дворе, а не солдатом. Но я не в силах изменить волю богов. И не в силах отговорить вас… – Он посмотрел на девушку с улыбкой, и Уна кивнула. – Я могу лишь помолиться за вас и за ваше счастье. Знаете, я догадывался, что вы не просто научились у братьев крепко держать оружие. Вы слишком хороший боец. Даже смогли победить Дантера.

– Он поддавался. – И это было чистой правдой.

Однажды сразившись с Роуком, Уна победила его настолько легко, что даже не могла долго ему подыгрывать. Но Дантера честными приемами ей не одолеть, и один раз он нарочно открылся для удара – галантно решил сравнять счет, так как в предыдущий вечер Уна проиграла: запнулась об оставленную на заднем дворе таверны бадью, чего Дантер и добивался, ведя соперницу в нужном направлении.

– Как и вы поддаетесь. Подозреваю, что вы не так просты, госпожа Уна, – отозвался на это милорд. – Знаете, я собирался кое-что вам отдать.

Он на ходу вынул из седельной сумки книгу в красном переплете из кожи – ту самую, про Ламэра – и протянул Уне. Та округлила глаза.

– Милорд, я не могу взять ее! Это слишком ценный подарок. Да и незаслуженный.

– Подарок ценный, но не «слишком» – в нашем замке есть копия, и я могу приказать писцам сделать еще одну и еще одну. И про «незаслуженный» вы тоже не правы: это подарок за то, что вы слушали меня всю дорогу. Мне редко встречаются люди, готовые на такую жертву – настолько редко, что больше подойдет слова «никогда». Прошу вас, возьмите эту книгу, не обижайте меня. Я знаю, что она вам понравилась, и будет обидно, если вы не ознакомитесь с ней полностью.