На перроне

На перроне

Мне было сорок четыре года, когда я наконец-то снова влюбился. Я уже как двадцать четыре года жил в Москве холостяком, имел небольшой собственный бизнес и временами позволял себе красиво отдохнуть на каком-нибудь заграничном курорте. С тех пор, как я уехал из родного города, точнее сбежал, я больше никогда никого не любил, слишком горькими были воспоминания о моей первой любви. И вот на склоне лет я почувствовал давно забытое трепетное ощущение счастья. Мне казалось, что я не ходил по земле, а летал на крыльях. Нет, это не была у меня какая-то эйфория влюблённости или химия, как могло кому-то показаться со стороны. Мои чувства к Кате были самыми, что ни на есть серьёзными, но всё же я опасался мнения общественности о наших с ней отношениях. Я, конечно, был уже мужчина взрослый и состоявшийся, мог себе позволить всё, что душе заблагорассудится в рамках разумного… Но также я жил в социуме, обществе коллег, друзей, родных, напичканных какими-то штампами, клише об отношениях, о правильном и не очень, о якобы пресловутой морали. И с общественной точки зрения я влюбился аморально и не мог себе позволить такие отношения – отношения с девушкой, которая на двадцать один года моложе меня. Да, Катенька только окончила институт, работала на испытательном сроке по специальности социологом, и ей было каких-то двадцать три года всего. Каждый раз представляя, как знакомлю Катю со своими друзьями, пусть и самими близкими, я мысленно слышал от них в ответ избитые до боли фразы или лозунги, принятые в современном обществе: «Седина в бороду – бес в ребро», «Из него уже песок сыплется, а всё на молоденьких тянет», «Не мог себе ровесницу найти», «Старый кобель», «О девочке бы подумал, зачем он ей такой старый потом будет нужен?» и так далее по списку. Я был уверен, что и мои друзья, и коллеги осудят меня за отношения с Катей. Мы живём в двадцать первом веке, и если раньше девушки выходили замуж за мужчину вдвое-трое старше себя, это считалось нормой, то сейчас наоборот: мужчина всенепременно должен сойтись со своей ровесницей, желательно ещё на заре своей юности, и жить с ней долго и счастливо, и терпеть. Да, терпеть, потому что, как показывает практика, все мои ровесницы-женщины скандальные, неопрятные, постоянно чем-то недовольные и уставшие от жизни. От моих коллег, подруг плюс-минус примерно моего возраста веет унынием, усталостью, скорбью даже по ушедшим годам и якобы упущенным возможностям. У меня три лучших друга женаты на наших ровесницах, и их отношения с жёнами – это ежедневная борьба, мозгодробилка, как я называю. Жён моих друзей не устраивает абсолютно всё: разбросанные носки – это, конечно, классика, мало зарабатывает, много зарабатывает, но мало уделяет внимания, забыл купить порошок, не ту купил гречку, не выносит мусор, не так говорит с тёщей, не помнит про дату их первого свидания… Я могу перечислять до бесконечности. Нет, я, конечно, не гребу всех особей женского пола под одну гребёнку, бывают и приятные исключения среди женщин. Но с Катей я ожил. От неё веяло такой лёгкостью, праздностью, желанием жить, любовью ко всему вокруг. Казалось, за что бы не взялась Катенька, ей всё удавалось. Любимая была стройна, умна и хозяйственна не по годам, она много читала, каждый день занималась йогой, а ещё вкусно готовила, и дома у неё всегда было чисто и уютно, что на меня положительно влияло: с ней я лучше стал следить за собой, больше читал и расширял кругозор, старался поддерживать дома порядок. И вот я решился сделать Катеньке предложение, по этому, собственно, поводу устроил вечеринку в ресторане, пригласив своих лучших друзей с жёнами и самых близких коллег, родителей не смог, поскольку они остались в моём родном городе, куда мы планировали с любимой приехать сами позже. И первое, что сказали мои друзья, увидев Катю, стало началом конца всей истории.

– Оля-Коля? – Сказал сначала Макс. А Антон подхватил.
– Оле-Лукойе?

Моя Катенька недоумевающе смотрела то на меня, то на моих друзей. И я как раз прекрасно понимал, о чём все говорили. Я тоже замечал не раз, как сильно Катя была похожа на Олю – мою первую любовь, от которой сбежал из родного города.

Мы с Олей были лучшими друзьями с самого детского сада, как говорится, не разлей вода. В школе с первого класса сидели за одной партой. Я носил Олин портфель, защищал от нападок мальчишек, провожал до дома, вместе мы учили уроки, смотрели фильмы, играли во всевозможные игры. Мы были всегда вместе, как одно целое. И друзья часто в шутку называли нас Оля-Коля или Оле-Лукойе. Но, чем старше я становился, тем больше ловил себя на мысли, что Оля мне нравится не только, как друг. Я увидел в Оленьке девушку и влюблялся, влюблялся. А она…не замечала моих чувств, относилась ко мне, как к брату, ходила на свидания с кавалерами, танцевала на дискотеках с другими. Нам было по двадцать лет, когда Оля взволнованно сообщила:

– Колюнечка, родненький, я замуж выхожу, правда здорово?
– За этого своего очкастого?
– Коля, Илюша не очкастый, а плохо видит, и вообще он – будущий профессор.
– Оля, да мне всё равно, очкастый твой Илья или рукастый, главное, чтобы ты с ним была счастлива.
– Да, Коленька, мне с ним очень хорошо, я всегда мечтала о таком муже.

Моё самолюбие было на тот момент не то, что уязвлено, это не передать словами, что я чувствовал. Меня словно всего медленно сжигали. Сначала угасла хоть маломальская надежда понравиться Оле, как мужчина, а потом и всё остальное рухнуло в одночасье. Мой мир перевернулся с ног на голову и перестал быть прежним. Я понимал, что не смогу, не выдержу видеть свою любимую Ольгу с этим противным будущим профессором. Кто-то скажет, что я был слишком эгоистичен, горд и циничен по отношению к Оле. Но… Я любил очень Оленьку и видел насквозь её Илюшу…ветреного, алчного, льстивого. Я понимал, что Оля не будет с ним счастлива. А я? Я готов был прибежать к Олюшке по первому зову, выполнить любой каприз и сделать самой счастливой.

Оля что-то говорила ещё про свадьбу, своего Илью. А я уже её не слышал, мысленно отрекаясь от своей первой несчастной любви.