На север

На север

Пролог

      Холодно. Мне было очень холодно. Именно это до ужаса противное ледяное покалывание вернуло меня к реальности. Первая попытка подняться потерпела сокрушительное фиаско, отозвавшись болью в правом боку, схватившись за который, я почувствовал липкое тепло между пальцами. Через несколько секунд я, несмотря на боль, повторил попытку. На этот раз удачно. 

      С трудом придав телу полуперпендикулярное положение относительно слегка фонившей земли, я принялся осматривать ранение. Ничего хорошего. К слову, боли я уже практически не чувствовал, видать, много крови потерял. Оно и не удивительно. Я лишний раз убедился в последнем, посмотрев на свежее «камуфлирование» куртки, после чего сознание вновь покинуло меня. 

      Когда я очнулся во второй раз, сумерки уже сгущали ночной туман, подливая серебра в темную даль. «Ты дала мне второй шанс?» — подумалось мне во время обозрения привычных вечно серых туч. Становилось еще холоднее. Я повернул голову и начал рассматривать стоящие рядом деревья, которые мерно шуршали своей желтой листвой, неестественно желтой. Я знал, что на месте опавших сегодня листьев, завтра вырастут новые, такие же желтые. Хм, странно, еще недавно я спрашивал себя о том, что думает человек перед смертью, а теперь точно могу сказать — черт знает о чем! Или, может быть, это индивидуальное? Да и правильно говорится: «Перед смертью не надышишься».

      Только спустя достаточное количество времени я понял, что безоружен. Удивительно, но ведь это я должен был проверить в первую очередь, а не любоваться окружающими меня красотами! Что самое удивительное, так это то, что я совершенно не помню, как здесь оказался. И в правду: раненый, безоружный, но живой! И это главное. Вопрос в другом: надолго ли? Ответа на него я не знаю. Видимо, Зона благоволит мне, раз какой-нибудь мутировавший "собрат" не добрался до меня. 

      «Вспомнишь добро — вот и оно!» — я сам накликал беду. Не знаю, сколько я уже отхожу в мир иной, раскинув свои конечности на мягком болотном ложе, но, похоже, именно сейчас случайно проходивший мимо мутант сможет набить гнилое брюхо после дня голодной охоты. Да, именно сейчас я услышал шаги, и эти шаги принадлежали как минимум двум парам конечностей. «Не иначе кровососы», - предположил я, но эта мысль прервалась из-за резкого провала сознания и моментального его возвращения обратно. Перед глазами поплыли круги, а потом начало темнеть. Сквозь пелену я разглядел два белых светящихся шарика. Они, плавно раскачиваясь из стороны в сторону, приближались ко мне. «Ну, вот и все...» — пронеслось у меня в голове после безуспешной попытки различить силуэт приближающегося ко мне существа, глаза которого я никогда и нигде до этого момента не видел.

      Через мгновение моносилуэт разбился на дуэт теней. По мере возможностей я прикинул габариты существ. С каждым шагом силуэты становились все более четкими, и вскоре я понял, что ко мне приближаются самые ужасные существа, обитающие не только в Зоне отчуждения, но и на Большой земле — люди.

      Эта мысль, подобно пыли, осела в моем сознании — я уже плохо понимал, что происходит вокруг. Моя голова плотно прилегала к мшистой поверхности, почти утопая в ней. Единственное, что мне удалось различить, так это берцы, столь внезапно замаячившие у меня перед глазами: изрядно поношенные, с уплотненным металлическим мыском и тугой шнуровкой. 

      — Живой еще. — Это было последнее, что я услышал перед тем, как вновь отключиться.

Глава I

1

      — И зачем ты его сюда притащил? — услышал я словно из ниоткуда чей-то недовольный голос. — Ты, что, законов не знаешь? Пулю в лоб, и пошел дальше!

      — Законы я знаю. И с радостью бы на счет пули, только это не я, а Айболит его сюда притащил. Так что с него и спрашивай! — произнес в ответ второй голос. — Пойду, пожалуй, к костру: холодища жуткая!

      Я отчетливо услышал удаляющиеся шаги, скрип годами не смазываемых петель и глухой удар закрывшейся металлической двери. Этот звук эхом отозвался в моей голове, вызывая боль, подобную той, что возникает после выхода из-под наркоза. 

      Но это было только началом. Мозговая активность медленно, но верно вбивалась в прежнюю колею, возвращая не только более полное восприятие действительности, но и боль от наскоро зашитых ран: я хотел было пошевелиться, но стоило мне произвести малейшее усилие, как она новой волной нахлынула, направляя сигнал от очага поражения непосредственно в мозг. Попутно щипая клочки нервов подобием электрических зарядов, по всему телу пробегала легкая дрожь, судороги. Я хотел что-то сказать, но вместо слов из моей груди вырвался слабый, сдавленный хрип. 

      — Оклемался? — услышал я все тот же недовольный голос, только теперь он вещал намного громче, чем несколькими минутами ранее. — Скажи спасибо Айболиту, что сжалился над тобой! 

      Я повернул голову в ту сторону, откуда исходил голос. Перед глазами все так же плясали разноцветные круги, больше напоминавшие искры «электр», и поэтому все, что мне удалось увидеть, это размытое подобие человека в черном камуфляже. Но долго в таком положении я пролежать не смог, и, когда голова приняла прежнее положение, мои глаза сами собой закатились, вновь погружая меня в темноту.

      Очнулся я от того, что кто-то сильно бил меня по лицу. Не могу понять почему, но это помогало: кругов перед глазами больше не было, зрение подстраивалось под окружающее освещение и картинка становилась более-менее четкой. 

      — Эй, парень, не пропадай! — продолжал хлестать меня по щекам лопатообразными руками незнакомый мне сталкер, и, похоже, это приносило ему некоторое удовольствие. — Как звать? — не отрываясь от дела, спросил он. 

      — Рух, — недолго думая, произнес я. — Что это за место?

      — Так, Рух, — не ответив на мой вопрос, продолжил он, — оправишься и уйдешь, как говорится, подобру-поздорову.

      Он наклонился ко мне, демонстрируя широкое лицо, на котором выделялись ярко-красные глаза, обрамленные редким веером белесых ресниц. Недвижные, с твердым взглядом, они невольно кипели яростью и, одновременно, железным спокойствием. Правильные пропорции лица в сочетании со снежного цвета кожей и волосами, короткими и тонкими, придавали образу некоторую завершенность, делая своего обладателя подобным некоему мифическому существу, история жизни которого так же, как и он сам, была скудна красками. 

      — Альбинос, отойди! Там командир вернулся, иди лучше с ним побеседуй. — Негромко произнес только что вошедший человек в старом латаном-перелатаном комбинезоне «Заря» и черных кроссовках. 

      — Айболит... - покосился на него тот, кого назвали Альбиносом. — Чертов добродетель. Валил бы ты из Зоны! — брызнул ядом он и покинул помещение, при этом, словно нечаянно, хлопнув дверью. 

      — Не обращай на него внимания, — доброжелательно улыбнувшись, произнес тот, кто вызвал такое недовольство у Альбиноса.

      В отличие от последнего, Айболит внушал неподдельное, чистое доверие. Когда он сел рядом с кушеткой, на которой я лежал, и улыбнулся, тогда мне показалось, что Альбинос был как нельзя прав. Тот, кто сидел напротив меня, являл собой истинное воплощение абсолютно противоположной натуры, присущей любому среднестатистическому сталкеру, — доброта, открытость души и невероятное сострадание ко всему живому. 

      — Я тебя так накачал, что к вечеру совсем как новенький будешь, — продолжил он, проведя на до мной каким-то прибором. — Я, кстати, Айболит, а ты кто?

      «Приходи к нему лечиться и корова, и волчица...» - всплыло в моей голове, но затем я быстро вернулся к реальности:

      — Рух, — вновь назвал я свое имя.

       — Отлично, — улыбнулся он, — сейчас тебе нужно лежать, чтобы полностью реабилитироваться. Вечером успеешь наговориться.

      Не знаю почему, но меня начало клонить в сон. Может, мой собеседник что-нибудь мне вколол? Скорее всего, так и было. Веки заметно потяжелели, и я из последних сил держал глаза открытыми. Через несколько секунд я уже видел полоски своих же ресниц, которые еще больше утяжеляли, словно налитые свинцом, веки. Вскоре сопротивляться внезапно нахлынувшему потоку сна стало совершенно невозможно и все, что мне оставалось делать, это поддаться под действие чар Морфея.