На той стороне себя...

Глава первая.

Как же его описать!?

Уж точно не серый!

Волк…

Все-таки волк, хотя до конца Никита уверен не был. Так вот — ЭТОТ волк был синий!

Синий, как морозное небо ясным зимним днём, или как мамины любимые цветы на подоконнике — фиалки, что ли…

Вы скажете, что таких волков не бывает. Вы скажете — средь бела дня, в центре города не встретишь даже бродячих собак, не то что... — и будете совершенно правы.

Только — вот он!

Возник из ниоткуда около кофейного киоска, осмотрелся по сторонам, потоптался на месте, почесал острое ухо и улегся на асфальт, искоса поглядывая на Никиту.

Зубы скалил.

Ухмылялся, наверно, зараза…

Мимо, как ни в чем не бывало, проходили люди. Да что там люди! Вон, дамочка с мелкой собачкой сидела за столиком и болтала по телефону, а псинка и ухом не вела в сторону жуткого зверя.

Никто его не видел!

Никто!

Кроме ученика 10-б класса самой что ни есть средней школы номер 2 Никиты Кузнецова. Большого любителя футбола и компьютерных баталий, парня на редкость здравомыслящего и адекватного. По крайней мере, так он о себе думал совсем недавно. До того, как в его жизни появился Волк...

Под конец октября осень неожиданно расщедрилась на солнечные теплые деньки. Мамочки с колясками после недели проливных дождей радостно выгуливали обожаемых карапузов. Детишки постарше с криками носились по дорожкам парка, подкидывали охапки мокрых листьев, с визгом разбегались, когда очередная мамаша, отвлекшись от общения с подругами, пыталась запретить бестолковой малышне пачкаться и шлёпать по лужам.

Запах свежей выпечки и кофе, поздних хризантем и далёких осенних костров, беззаботный детский смех, скрип карусели…

И...волк!

Никита сидел на скамейке в городском парке один-одинешенек и хмуро наблюдал за…кем, или …чем?

Сенька Пономарев опаздывал, впрочем, в этом не было ничего удивительного — приятель не отличался пунктуальностью, и очередное опоздание на тренировку Сёму не смущало. Ну, наорет тренер, ну пригрозит выгнать. Делов-то. Соревнования скоро.

— А коней, — любил повторять Пономарев, — на переправе не меняют.

— Сам ты конь, — злился Кузнецов на бестолкового одноклассника.

Никита достал из рюкзака телефон. Глянул время. До начала тренировки полчаса. Шанс прийти вовремя ещё есть. Если Сёма изволит заявиться в ближайшие пять минут. Иначе вместо нормальной разминки у них будет активная пробежка по городу. Придется нестись галопом напрямик через дворы, сигать через ограду и пробираться на стадион с черного входа.

Кузнецов покрутил в руках телефон, раздумывая, звонить или не звонить. Вздохнул, почесал переносицу. Неожиданно на ум пришла гениальная идея!

Зачем-то посмотрев вправо-влево и убедившись, что никому до него нет дела, Никита включил камеру и навел ее на кофейный киоск. Волк нервно дёрнул ухом, оскалился и…насмешливо наклонил морду набок. Мол, что ты там задумал, придурок?!

Парень исподтишка показал зверю кулак. Волк фыркнул и отвернулся. Надо же. Гордый какой. Ну, погоди, подумал Никита, сейчас я тебя из фоторужья щелкну!

Мда…

Уверенность в собственной нормальности пошатнулась, кажется, в сотый раз за последнее время. Да что там пошатнулась, — она упала и разбилась на мелкие кусочки!

И фото, и видео запечатлели парк, ларек, мелкого карапуза на красном трехколесном велике, жёлтые листья клёнов, блестящие на солнце лужи... Никакого волка, тем более синего, камера не зафиксировала!

Сомнений не оставалось — зверь живет у Никиты в голове. А значит что? А то, что права была Ритка Синицына, обзывая его сумасшедшим и ненормальным. Права на все сто! Такой он и есть — это уж точно и навсегда. Можно сказать — диагноз.

Никита задумался. Все-таки, положа руку на сердце, на полноценного психа он не тянул, за последние месяцы его жизнь особо не изменилась: школа, тренировки, друзья-приятели, мама… Может, этот самый диагноз не такой и страшный. И с ним можно как-то ужиться. Главное, маме не рассказывать, а то опять — обследования, анализы, клиники-поликлиники…

***

Впервые странный зверь появился пару месяцев назад, в конце лета…

Вот уж не повезло так не повезло, — заболеть в последнюю декаду каникул. Пришлось пропустить долгожданную поездку с одноклассниками на озера. Собранный рюкзак так и пылился на полу в коридоре. Всю неделю. Маме было не до разбора походных вещей. Палатку, правда, Пономарев забрал. Как и его, Никиты, спальник.

— А что? — заявил неунывающий Сенька. — Тебе он сейчас не нужен. А мне ночью теплее будет.

Никита смутно помнил и этот разговор, и то, как он послал лучшего друга в… лес. Тот не обиделся, пожелал скорейшего выздоровления и пообещал показать фотки с девчонками в купальниках. Особенно Ритку…

Давно он так не болел. Да что там давно.

Никогда.

Он.

Так.

Не болел.

Температура держалась под 40, жуткая головная боль мешала не то что думать — дышать. Резь в глазах превратила окружающий мир в размытое темное пятно. Страшная выматывающая слабость приковала Никиту к постели.

На четвертый день в полусне-полубреду возле кровати привиделась хищная зубастая морда.

— Хороший песик. Красивый, — прошептал он, пытаясь дотянуться и погладить «собачку». — Маам, откуда у нас синяя собака?

Мама, чутко дремавшая в кресле, резко проснулась, подскочила к сыну.

— Малыш, ты как? Тебе лучше?! Господи, кажется, жар спадает.

Она гладила его по спутанным потным волосам, тихонько плакала, касалась теплой ладонью влажного лба.

— Маам, зачем ты собаку завела? — не унимался Никита, с трудом разлепив пересохшие губы. — И почему она синяя?

Мама, смахивая слезы, беспомощно улыбалась непонятному лепету своей кровиночки.

— Никитушка, сынок, это сон. Тебе приснилось. Какая собака?! — приговаривала она, снимая с ребенка мокрую от пота футболку.