На задворках галактики -3

25

 

Близились к концу вторые сутки, как отряд разведчиков достиг портала. Кропотливое исследование продвигалось крайне медленно, одиннадцати человек, включая Морошникова, оказалось всё же слишком мало для быстрого и надёжного освоения казавшихся бессчётными помещений, закоулков и коридоров. Впрочем, полковник и не рассчитывал, что изучить здесь всё и составить карту получится одним лихим кавалеристским наскоком. Обнаруженный портал имел совершенно иную планировку, нежели его «собрат» на Южном материке. Кроме секций, состоявших из внушительного количества залов, всевозможных комнаток и комнатушек, подразделённых по функциональному признаку, портал вдобавок ко всему имел ярусное строение. И всюду, куда только успели ступить сапогом исследователи, обнаруживались следы поспешного бегства. А может быть не бегства, может быть эвакуации, но сути это не меняло.

По длинному, изгибающемуся только по прямым углам коридору шли двое: добровольно вызвавшиеся в дальнюю разведку бойцы, получившие приказ осмотреть верхний ярус как можно глубже. Ставя им задачу, полковник не утруждал себя напоминаниями о прописных истинах, старшего в дозоре сержанта Горталова он заприметил ещё во время обороны раскопок, да и рядового Возницына нельзя было назвать салагой, даром что парню едва двадцать стукнуло. В отборе бойцов в экспедицию Морошников принимал участие лично, каждый соискатель прошёл суровую фронтовую школу, да и принадлежность к Главразведупру уже само по себе говорило о многом.

Обойдя разбитый чем-то массивным ящик из неизвестного материала, валявшийся прямо посреди коридора, сержант Горталов подал знак остановиться. Его внимание привлекли оплавленные разводы на стене, словно по ней прошлась россыпь разогретых до немыслимой температуры то ли лучей, то ли невиданных поражающих элементов. Ещё в первые дни пребывания в портале Южного материка опытным путём было установлено одно из главных достоинств древнего бетонита — практическая невосприимчивость к огнестрельному оружию. Он разве что тяжёлым снарядам по зубам; ни винтовочная пуля с начальной сверхзвуковой скоростью, ни гранаты, ни напалм (как уверял начальник экспедиции) бетониту нипочём. А тут по стене прошлось что-то жуткое, что смогло проплавить толстую бетонитовую облицовку. И ведь это уже не первые следы отшумевшего давным-давно боя. Сколы и щербины попадались и раньше, но без следов воздействия температуры. Горталов был уверен, что те, найденные ранее, повреждения могли оставить только пули. Но пули, обладающие значительно более высокой пробивной силой, чем современные. Сержант не сомневался, что главные тайны подземелий ещё только ждут своего часа, чтобы вывалится ему на голову внезапным ворохом находок и неожиданностей.

Дальше всё чаще стали попадаться распахнутые двери, ведущие в лабиринты помещений. Первые два лабиринта разведчики исследовали со всем тщанием, но ничего ценного так и не обнаружили. А когда разведчики то и дело стали натыкаться на сорванные взрывами обломки массивным дверных плит, покрытых давней копотью, появились и первые свидетельства боя многовековой давности. Поначалу попадались обломки оружия, судя по всему, ручного. Горталов не стал тратить на него время, его больше заинтересовало казавшееся мёртвым оборудование, что грудой диковинных блоков и панелей наполняло многие комнатки. О возможной ценности оборудования на инструктаже было сказано отдельно, сержант оставил на стенах пометки для облегчения поиска, чтобы потом ребятам не петлять по лабиринтам.

Коридор, который сержант определил для себя как главный на маршруте, резко закончился плохо освещённым тупиком. Путь преградил восьмигранник запертой двери. Для кадрового унтера, коим Горталов и являлся, не составляло труда определить, что дверь изготовлена если и из броневой стали, то совершенно неизвестной ныне марки. Сплав имел ярковыраженный стальной оттенок, но уж больно светлого насыщения. Восьмигранник не был похож на те стальные двери, что остались позади распахнутыми либо сорванными взрывами, даже в тусклых отблесках этого странного сплава ощущалась некая потаённая сила. И ни ручек, ни кремальер дверь не имела. Лишь неизвестно что означающий номер «3-18», нанесённый    под трафарет тёмно-синей краской, которая, на удивление, до сих пор не облупилась.

— Ехали-ехали, как говорится, и… приехали… — в голосе Возницына сквозило разочарование, он чуть ли не впритык подошёл к командиру и досадливо рассматривал преградивший им путь восьмигранник.

Горталов смерил товарища насмешливым взглядом и молча указал рукой на настенную металлическую панель, в полусумраке её было трудно заметить сразу. Всё также молча сержант провёл пальцами по панели и нисколько не удивился, нащупав продолговатый паз. Поднажав на паз, он заставил гладкий металл открыться и явить на обозрение своё нутро. То что открылось взору сильно напоминало помесь рубильника и ручки газа в кабине самолёта, с той лишь разницей, что «рычажок» мог целиком уместиться в ладони. Не раздумывая, Горталов дёрнул псевдоручку вниз и… был вознаграждён шипением воздуха, отчётливо исходившим от двери.

Как оказалось, разведчики упёрлись в шлюз, за которым продолжался всё тот же коридор. Лишь только восьмигранная дверь отъехала в сторону до упора, ознаменовавшегося глухим лязгающим щелчком, а затем отворилась другая дверь, выводящая из шлюзовой камеры, Горталов первым делом осмотрел дверную плиту. Щёлкнул зажигалкой, поднося пламя поближе к заинтриговавшему его сплаву, погладил холодную поверхность пальцами и подивился теперь уже толщине плиты. Добрых полтора метра – это слишком даже для бункера. Спрашивается, зачем понадобилось устанавливать такую несомненно мощную защиту на шлюз? Вопрос, естественно, так и остался без ответа.

Частично удовлетворив любопытство, он как всегда двинулся вперёд первым. Но теперь уже на всякий случай произнёс:



Отредактировано: 17.06.2017