Начальница

Начальница

– Ольга Алексеевна! Я закончила подшивать документы, всё готово! – скороговоркой произнесла секретарша Маша, просунув голову в дверь кабинета.

А Ольга в это время стояла у окна и курила, расфокусировав взгляд. Под париком уже привычно чесалась голая голова, и острые ногти начальницы то и дело пытались исправить это. Пиджак к концу дня помялся, наклеенные ресницы уже мешали глазам, ноги в деловых шпильках отекли – короче говоря, Ольга расклеивалась. Но это состояние было уже привычным. Этого уже никак нельзя было исправить. Её даже не смущало, что специфический запах самокруток, в которых табак смешан с маревом, впитается в синтетику костюма. Никаких сторонних встреч уже не предстояло, а значит, кого стесняться – своих подчиненных, которых знаешь половину жизни?..

Начальница уже третью неделю заканчивала приводить работу в порядок. Фирму надо было передать в целости и сохранности преемнику – это было вопросом чести. Казалось бы – брось всё, что тебе будет на небесах до несвёрстанных налоговых отчётностей и неотвеченной входящей корреспонденции? Но Ольга Алексеевна была старой закалки, и только дело жизни, унаследованное за отцом, грело душу.

Другая бы за неделю до эвтаназии устроила себе выходные, пошла бы к семье и детям, или, на худой конец, разгулялась бы с друзьями. Но у Ольги к сорока годам родители уже умерли, а своей семьи не случилось. Слишком жесткий характер, прямой и непреклонный, не давал сблизиться с ней более мягким людям. А два человека с тяжелыми нравами видят друг друга издалека. Пока все однокурсники дружились и любились, Оля смотрела на них свысока – мелкие страстишки, бесполезная трата времени, – и погружалась в учебу и семейный бизнес, иногда развлекаясь случайными одноразовыми связями. Так и не успела оглянуться, как пролетели четыре десятка жизни, наполненные только работой. Квартиру Ольга использовала лишь для сна. Уборку в нём проводила домработница-белоруска, бытовыми и продуктовыми запасами – заранее распланированными и скудными – занималась за отдельную плату секретарша, оформляя доставку на дом. Поэтому в возвращении домой не было никакой радости. Там пусто и темно, а из-за частых командировок не завелось даже кота. Не то чтобы Ольга от этого страдала – просто вот таким вот она была человеком и вот так вот у неё всё сложилось. И жизнь, полная боевого азарта и экономических страстей, привлекала её куда больше очагов, гнёздышек и лужаек.

И никогда бы этот образ жизни не дал сбой, если бы не затяжная болезнь. Ничего не поделаешь – надо уходить вслед за отцом от его же хвори. Страшно представить, как мучился он тогда – без самокруток, без обезболивающего нового типа, без духовных практик, хотя бы немного отвлекающих от тошноты и боли. И только сейчас Ольга вспомнила, что отец до последнего держался по-настоящему профессионально – внимательно и скрупулезно передавал дела дочери, расписывал стратегию поведения на ближайшие полгода, терпел боль бесслёзно и безжалобно, до самого конца оставаясь начальником, управленцем, бизнесменом, как бы сказали сейчас. И Оля пыталась вести себя так же. Мешало только, что зам – это всё-таки не сын, которого она бы водила на фирму с детства, и объяснять тонкости дела в сжатые сроки не требовалось бы. Однако, акулы-дельцы даже в двух поколениях – редкость, так что жалеть особенно не приходилось. Что наследник, что чужие руки – всё равно в гроб с собой не унесешь ни иголки, ни благодарности.

Небо затянуло тьмой, и Ольга Алексеевна попросила Машу вызвать такси. Она уже не водила какое-то время из-за невозможности сконцентрироваться на чём-то, кроме размеренного дыхания, подходящего положения тела, мыслей о том, когда и какую таблетку принять. Вскоре оказавшись дома, Ольга сразу легла спать. Есть не хотелось. В молодости она бы порадовалась внезапной худобе, но теперь-то – к чему.

Утром, опережая будильник, раздался звонок арендодателя. «Ольга Алексеевна, – затараторил он, – я, конечно, понимаю, какая у вас сложная ситуация… но, к сожалению, у нас авария. С первого этажа, где у нас арендует столовая, пошла утечка газа. Поздно вечером взрыв был, слава богу, небольшой… Нет, не беспокойтесь, никого уже не было в здании – только я, и то каким-то чудом меня понесло поверить армстронги с левого крыла. Ваш этаж цел, но МЧС не пускает никого. Говорят, надо делать укрепления на первом, чтобы потолки не сложились. Смотреть, есть ли трещины в стенах и насколько они глубокие. Я звонил вам вечером, но трубку вы не брали. Поэтому я позволил себе наглость позвонить Марии и она всем вашим сотрудникам уже всё сообщила… Что вы говорите? Я не знаю пока, нужно ли будет вам переезжать. Сообщу обо всём, что станет известно. Отдохнёте как раз».

Но отдыхать Ольга не привыкла. Даже на выходных она находила себе занятия – видеоконференции, семинары. Начальница часто соглашалась выступать на вебинарах, и иной раз проводила личные пост-отборочные собеседования. А от безделья же кружило голову. Теперь делать было нечего – все бумаги приведены в порядок, особенно учитывая, с какой аккуратностью они велись. Доводить что угодно до конца сроков было не в правилах фирмы. Хорошим тоном считалось закончить рабочую задачу за пару дней до конечной даты, а оставшийся срок использовать для приведения в порядок документов. Поэтому заняться Ольге было совершенно нечем.

Пройдясь по дому в такой ранний утренний час, как бы в полудрёме, Ольга поняла, что давным-давно не позволяла себе расслабиться, приняв ванну с пеной. Набирая воду, даже улыбнулась – до чего дошла, дура старая, сейчас будет лежать и смотреть в потолок, сходя с ума от скуки… однако в воде оказалось приятно и легко. Погрузившись в пену почти с головой, Ольга осталась в тишине и тепле. Глаза слипались, навевая сон.