Начало

Начало

      Ирмион проснулся посреди ночи. Неожиданно, резко, будто бы в кровать ударило молнией. Сердце колотилось, как бешеное, руки дрожали, всё тело покрывал холодный пот. И тревога. Противная, мерзкая — словно внутри есть что-то живое, и оно шевелится, ворочается, ползает.
      Жрец знал это чувство. Они близко.
      Нет! Невозможно! Их истребили! Всех, до единого! Ирмион сам наносил последний удар! Проходы были запечатаны, они не могли вырваться! Если только кто-то…
      Вспышка. Яркая, ослепляющая. Грохот.
      На улице гроза?
      Ирмион знал ответ, прекрасно знал. Но всё равно подошёл к окну. Быть может, он ошибся? Быть может, просто не до конца очнулся от кошмара? Быть может, это всего лишь воспоминание о старых битвах? А не…
      Земля сухая, на небе ни облачка.
      Безмятежная деревенская ночь.
      И запах гари.
       «Нет… не может быть… не может…»
      Откуда-то снизу донёсся женский крик. Вздрогнув, Ирмион бросился к лестнице. В дверь храма уже колотили.
      — Помогите! — Дрожащий голос был полон отчаяния и мольбы. — Умоляю! Откройте! Откройте!
      Далёкий вой. Обычные люди бы наверняка приняли его за волчий, но такие, как Ирмион… О нет, они знали правду.
      — Прошу!.. Заклинаю!..
      Дверь ходила ходуном. Жрец отодвинул засов — на пороге стояла черноволосая женщина. Возможно, когда-то она была красивой, но сейчас — вся измученная, бледная, во взгляде ужас и мольба. Вместо одежды — какое-то грязное рубище, которым побрезговал даже последний нищий. На плечах оно болталось, а вот на животе было изрядно натянуто — черноволосая ждала ребёнка.
      — Пустите… — простонала женщина.
      И тут же покривилась, схватившись за живот. Роды вот-вот начнутся.
      Ирмион нахмурился. Ещё только подходя к двери, он понял — там ведьма. Пустить её в храм, значит нарушить все клятвы, которые жрец когда-то давал наставнику и самому себе.
      — Входи, — сказал он, посторонившись.
      Нет. То время, ужасное, полное зверств и жестокости — прошло. Да, перед Ирмионом ведьма, настоящая, не мнимая. Но он поможет. Спасёт. Им она не достанется.
      Едва переступив порог, черноволосая снова вскрикнула и упала на колени — роды начались. Закинув дрожащую руку себе на плечо, жрец помог несчастной подняться и повёл в свою келью.
      — Я… я…
      — Тихо. Потерпи немного.
      Осторожно уложив женщину на кровать, Ирмион закрыл глаза. Изгнав посторонние мысли, заставил себя сосредоточиться. Дом старосты. Открыть дверь, войти. В сенях накрытый рогожей бочонок. Взять, подойти к колодцу. Набрать воды. Заставить стихию подчиняться, нагреть.
      Открыв глаза, Ирмион чуть было не рухнул рядом с черноволосой. Как же давно он не пользовался этим своим умением! Теперь даже простейшее действие отнимает столько сил! А ведь когда-то, раньше, когда он был…
      — Ты… ты-ы… нет! Не подходи!..
      Едва увидев, как из ниоткуда вдруг появился бочонок с водой, женщина всё поняла. Несмотря на судороги, было попыталась встать, но Ирмион не позволил.
      — Я ничего тебе не сделаю, — сказал он, твёрдо глядя в полнящиеся ужасом глаза. — Ни тебе, ни твоему ребёнку. Прошлое в прошлом.
      Снова вой. Только уже ближе. Свист ветра. Гарь.
      Откинувшись на подушку, черноволосая снова покривилась. Но ничего не сказала. Ирмион принялся за дело.
      Роды были долгими и трудными. Будто бы не желая покидать тёплую и безопасную утробу матери, ребёнок всячески сопротивляясь попыткам вытолкнуть его наружу. Женщина кричала и бредила. А вой всё приближался. Теперь он был на разные голоса, злой, яростный. И будто бы ждущий. Стены храма дрожали, за окнами то и дело мелькали неясные тени.
      Но вот, черноволосая закричала в последний раз и затихла. Раздался детский плач.
      Омыв ребёнка, Ирмион завернул его в рогожу и протянул матери.
      — Мальчик. Назови его.
      Та рыдала и смеялась.
      — Сын… мой сын… мой хороший…
      Льющийся из окон свет луны вдруг померк, запах гари стал почти невыносимым. Улыбка исчезла с лица женщины, в глаза снова плеснулся ужас.
      — Нарекаю тебя… Эрту.
      Ирмион снова вздрогнул. Древнее Наречие! Но это же обычная ведьма, откуда ей ведомы такие тайны?
      Держа ребёнка одной рукой, другой черноволосая оперлась о кровать. Встала.
      — Куда ты? — нахмурился Ирмион. — Леди, тебе нужен отдых.
      Женщина покачала головой. С нежностью посмотрев на сына, всхлипнула. И протянула его жрецу.
      — Позаботься о нём. А мне… пора. Это… это за мной.
      — Ты… — начал было тот, но черноволосая вышла из кельи.
      Мальчик снова заплакал. Ирмион опустил голову — и не поверил своим глазам. На руке, прямо на ладони…
      Проклиная всё на свете, жрец было кинулся следом за ведьмой… Но её уже нигде не было. Вой тоже стих. Ни ветра, ни запаха гари. С десяток ударов сердца Ирмион стоял на пороге храма, разглядывая, всматриваясь. Ничего. Лунный свет, тишина, свежесть как после грозы. Безмятежная деревенская ночь.
      Наконец, Ирмион закрыл дверь. Снова сосредоточившись, заставил ребёнка уснуть.
       «Утром отнесу Гарту — у него как раз жена родила недавно»
      Вернувшись в келью, жрец положил ребёнка на кровать. Достав из сундука пергамент, чернила и перо, начал спешно что-то писать.