Нас сторожит смерть

Глава первая. Амикус. Пять корон

1377 год Эпохи Звёзд

Далеко на севере, в окружении высоких гор, лежит королевство Хереберт. Границы сих земель на юге берут начало от вершины Сайолтак и одноимённого перевала, и простираются вплоть до самого Северного Моря, через горные плато, равнины и степи, а с запада на восток от горной гряды Эредерд до озера Синтигэрн, а между ними лежат многие недели пути. Населяют королевство люди трудолюбивые и суровые, им подчиняются и камни, и седые ледники, а плодородные земли щедро одаривают урожаем. Долгие годы этим благословлённым краем правил король Эрсус, мудрый и дальновидный правитель. Правил он смело и дерзко, не заслужив любви лжецов и льстецов, но был одарен любовью подданных своих. Сыновья его были опорой и надеждой трона, похожие на отца своего как две капли воды, они сулили мир и покой королевству.

— Милорд? – полог высокого шатра качнулся в сторону, обеспокоенный взгляд слуги смутил господина, сидящего над книгой. – Войско построено и ждёт вас.
— Хорошо, я иду, — Амикус закрыл книгу и поднялся, подхватив тяжёлый шлем, отмеченный венцом. Он бросил взгляд на книгу. Но ему не нужно было её открывать, чтобы прочесть. Эта летопись, написанная, казалось бы, так недавно, уже была похожа на красивую сказку. Строки этой сказки вставали перед глазами всякий раз, стоило глаза закрыть, словно были выжжены калёным железом на веках.

Сыновей у короля было пятеро — Бьорн, Андер, Роффе, Ульф и Амикус. Старший сын, чьё имя означало «Медведь», был спокоен и мудр, реже других вынимал меч из ножен, но если ему приходилось кого карать, делал он это без всякой жалости. Второй сын, Андер, носил имя горного орла, взор его пронзал насквозь не только вольные просторы степей и лугов, но и человеческие души, всякую неправду он видел острее других. Кроме зоркости и прозорливости, был дан ему и дар силы воли, уберегавшей его от всяких соблазнов, реже других братьев был он замечен в плотских утехах, не пил вина и не любил праздности. Роффе и Ульф были близнецами, и оба носили имена лесных волков. Лёгкие на подъём, выносливые и сильные, они служили посланниками короля в дальних провинциях. Они легко распознавали ложь и клевету, потому что сами были горазды на хитрость. Младшим же был Амикус, получивший при рождении имя Линкс, что означает «Рысь», но названый матерью по прошествии нескольких лет другим именем, означающим «Друг». Он удивительной силой объединял братьев, и хоть сам был частой причиной ссор, всегда первым находил в себе мужество признать вину. Характер его, волевой и жёсткий, был подобен закалённому клинку, а клинку, чтобы не ржаветь, всегда нужна битва.

Конь под Амикусом перебирал копытами, рвался в бой. Над головой плескались на ветру знамёна, за спиной звенели копьями тесные ряды воинов, готовые по первому же приказу ринуться вперёд. Амикус закрыл глаза и услышал трепет знамён, но уже не своих. Он не мог видеть равнины за холмами на другом берегу реки, что преградила ему путь, но он точно знал, что там, под королевскими стягами, готовится к бою другая армия – армия короля Бьорна. Армия брата.

Королевскому роду Хереберта отпущен Небесами долгий век, больше трёх жизней простых смертных, но и этот срок рано или поздно подходит к концу. Окружённый семьёй, друзьями и верными подданными, король Эрсус скончался зимой 1350-го года. По его завещанию, наследником становился старший сын. Но король оставил в замке своём пять тронов, наказав Бьорну короновать братьев, как только перешагнут они рубеж в пятьдесят лет. Пять венцов, скованных на заказ для каждого из принцев ждали своего часа. Шли годы, королевство богатело, закат правления старого короля стал рассветом нового счастливого времени. Пока….пока в короле Бьорне не начали происходить странные изменения.

— Как мы дошли до этого? – потухший взор Амикуса был прикован к рваному и такому близкому горизонту холмов, за который медленно опускалось солнце.
------------------

1365 год.
***
— Осталось три месяца до моего дня рождения. Пятидесятого, брат! Дашь мне ключ от сокровищницы, взглянуть на отцовский подарок?
— В сокровищнице он хранится, да отнюдь не сокровище. Ты уверен, что хочешь этого, Андер?
— Моя корона не так тяжела будет как твоя, ведь и мой трон от твоего с краю.

Андер спустился в подземелья замка, где в глубоких галереях, запертые на сотни зачарованных замков, хранились величайшие реликвии королевства. В замке щёлкнул ключ, дверь бесшумно отворилась, но Андеру показалось, что он услыхал в длинном тёмном коридоре эхо шороха. В танцующем свете факелов рассмотреть что-то было сложно даже зоркому орлу, и Андер вошёл в комнату, забыв о странном звуке.

По среди тёмного зала возвышался мраморный стол, на котором лежали четыре венца. Раньше этот стол стоял в ногах могилы Эрсуса, в усыпальнице королей, но потом, по приказу нового короля, его перенесли в подземелье под охрану. Никто не зарился на эти венцы, никого, кроме завещанных им королей они бы не приняли, даже переплавить их было невозможно, и эта предосторожность всем показалась излишней. «Может быть, Бьорн был прав, когда убрал их, — думал Андер, подходя ближе, — видь я его каждый день, не испытывал бы такого трепета».

— Нравится? – голос за спиной стал полной неожиданностью, Андер отдёрнул руку, уже протянутую к короне и повернулся. Перед ним стоял советник короля, сухой и длинный старик с тёмными лукавыми глазами.
— Ты напугал меня, Вигге, — этого старика не любили при дворе, но он странным образом нравился королю, хоть и прославился жестокостью на прежнем своём посту главного судьи. – Нравится, ведь он сделан моим отцом для меня. Что может нравится больше, чем родительский дар, преподнесённый с любовью?
— С любовью ли? Говорят, на этих венцах лежит проклятие, — Вигге ухмыльнулся. – У королевства может быть только один король, и тот, кто наденет венец раньше, чем его снимет король, снимет корону потом только расставшись с головой.
— Это всё вражьи сплетни, нет такого проклятия, и не может его оставить отцовская рука! – в груди Андера вскипел гнев, он едва сдержал порыв хватить этого старика и хорошенько встряхнуть, чтобы вытрясти из него всё его вероломство.
— Ну что ж, посмотрим. Вам в смелости нет равных, горько будет только если смелость эта пропадёт всуе, — Вигге слегка кивнул и вышел из зала. Королевским указом ему было дано право не кланяться, старик жаловался на больную спину, но на самом деле (Андер был в этом уверен) неуёмная гордыня, а вовсе не больная спина, мешали ему склониться перед королём и принцами крови.