Наша любовь

Наша любовь

Питер

- И что это, черт возьми, было? Как он мог, мать его?

Мы сидели в модном баре на Фонтанке, слушали хаус и пили синий коктейль под названием «Позвони мне, позвони». Пошло, но вкусно.

- Как он мог что? – уточнил Андрей привычно хладнокровно.

На нем была на совесть выглаженная белая рубашка. Мне всегда было интересно, как действуют мужчины, которые берут рубашки в путешествие. Неужели они возят утюг в чемодане? Я никогда не встречалась с большими начальниками и не ночевала с бизнес-партнерами, а мой Антон предпочитал худи, как настоящий программист и бывший наркоман. Хотя говорят, что бывших наркоманов не бывает. Вообще, бывший – удивительное слово. Оно отсылает к завершенному действию, но во всех комбинациях звучит подозрительно многообещающе.

- Как он мог изменить мне с этой двадцатилетней шлюхой?

- Разве он вам изменил? Вы ведь не в отношениях.

- Но за неделю до этого он ко мне вернулся. Они тогда уже общались.

- Пригласить бывшую девушку на разговор – не значит вернуться. И почему вы думаете, что они ни разу не спали до вашей встречи?

- Для него пригласить меня на разговор — это подвиг. Он гордый. Мог бы легко быть послан на хрен, ведь это я его бросила. Но рискнул. Больше всего на свете Антон боится потерять лицо. И я знаю, что ни к кому другому он не возвращался. Значит, я исключительная.

- Пусть так. Пусть вы исключительная, а разговор с вами для него – подвиг. Но снова быть вместе он вам не предлагал.

- Мы поняли друг друга без слов.

- Бросьте, когда вы хоть раз понимали друг друга? Уж тем более без слов.

- Вы, как всегда, правы.

Нам принесли еще по коктейлю. Я попросила счет. Официант наклонился ко мне. Он был достаточно симпатичным, чтобы в другое время я им увлеклась.

- Москвичи? – спросил мужчина за соседним столиком.

Графин водки, очевидно, не первый, и полумертвый товарищ с «Ролексом» на руке. Как этот персонаж понял, что мы не местные? Он был в меру трезв, чтобы расслышать наш акцент, и в меру пьян, чтобы вступить в дискуссию.

- Да, - ответила я и отвернулась.

- Ненавижу вас.

- Вы мне тоже не слишком симпатичны. Простите, мы разговариваем.

- Борзая.

- И я этим горжусь. Иди в жопу.

Я закрыла счет, и мы вышли на улицу. Руки тряслись, и я чиркнула сигаретой по вороту пальто. И почему в этом городе всегда чудовищно холодно? А ведь именно здесь собираются самые депрессивные персонажи со всех уголков страны. Надо срочно менять локацию.

- Он вас взбесил? – спросил Андрей.

- А вас нет? – Я вызывала такси до гостиницы.

- Нет. Я его пожалел. Ему явно плохо.

- От выпитой водки.

- Нет, у него что-то случилось.

- Он думает, ему все можно.

- Никто так не думает. Вернее, думает, но не всегда, а в определенный момент времени.

- Намекаете, что я зря сорвалась на Антона?

Послала на хер, если быть точнее.

- Нет. Просто беседую. Мы ведь для этого здесь.

- Мы здесь, чтобы отдыхать. Поехали в гостиницу.

- Тогда вы бы взяли с собой подружку.

- У меня нет друзей.

- Почему вы так думаете? Уверен, что Нина назвала бы вас своей подругой.

- Вы такой романтик, Андрей. Мы с Ниной списываемся раз в две недели. А, когда мы в последний раз пересекались, я вообще не помню.

- Уверен, она бы с радостью общалась с вами чаще.

- Вы очень милый. Спасибо, что вы здесь. А то у всех вокруг в жизни чернуха, видимо, сезонное явление. И поговорить не с кем. Только хуже становится.

Андрей любовался полуночным Невским из окна машины, а я покупала билеты в Рим. Я знаю, что эскапизм — фигня. Переезжая, человек перевозит своих тараканов с собой. Но здесь моим тараканам холодно и грустно, и лучше бы им пить вино на залитой солнцем Пьяцца ди Спанья, чем беспокойно ползать по улицам Северной Венеции. К тому же я вспомнила про билеты в «Костанци»[1], которые мы с Антоном купили полгода назад.

Мы сворачивали на Адмиралтейский, а я думала о том, зачем Антон втянул меня в эту омерзительную игру? Прошло два месяца с того момента, как я его оставила. Это целая жизнь, черт возьми. Я успела сесть на антидепрессанты, выиграть тендер, подписать два контракта и помириться с отцом. Он тоже не терял времени зря: подцепил молоденькую студентку, дарил ей цветы, водил по ресторанам, был, вроде как, счастлив, а потом вдруг решил нарушить мое зыбкое спокойствие, которое, к слову, влетело мне в копеечку. Причем по трезвой и абсолютно истерически: позвонил среди ночи и с уверенностью глупца объявил: «Умоляю, давай встретимся!». Идиот.

Конечно, я с ним встретилась. Никакие антидепрессанты не врачуют лучше старой доброй сатисфакции, осознания того, что по мне скучают даже рядом с большими сиськами.