Наша любовная история

Начало хорошей истории

Божественный запах Костя ещё за километр почувствовал. Горячей выпечкой пахло так, что даже шашлычную на углу переплюнуло. Рот у Кости наполнился голодной слюной, и в животе забурчало. Костя сегодня обедал непонятно чем, на обед он покушал салат из огурцов — на вкус как мокрые тряпки, и два мосла, гордо называемых гуляшом. До дома ещё час пиликать и Костя понял что не доедет.

  Ларёк в двух шагах, огромный, в одной половине мясные пирожки, в другой — сладкие. За ларьком столы под зонтиками, без стульев, и ещё дальше набережная с пароходами. Солнце уже клонилось к западу, и идея поесть тут показалась очень удачной. Больше всего, конечно, лепёшку с курицей хотелось или беляш, но покупать мясные на жаре чревато нехорошими последствиями, а вот сладенькие вроде как можно. Выпечка с ягодами выглядела не менее привлекательно, и Костя глазами по стеклянной витрине водил, облизывался. Выбрал здоровенный пирог с вишней и румяную загогулину, обсыпанную маком.

Перед ним юнец в объëмной сумке ковырялся и сосредоточенно сопел на всю улицу. Небось кошелёк дома забыл. Костя хотел его потеснить, чтобы к окошечку первым подойти, а у пацанчика в животе забурлило ещё громче, чем у него. Он охнул и живот руками прикрыл, будто его голодный желудок наружу лез. И Косте вдруг стало его жалко.

  — Сколько там тебе для счастья не хватает? — подпихнул он мальчишку. И в окошко: — Дайте два с клубникой, два с вишней… — Обернулся, увидел ошарашенный взгляд огромных карих глаз, пришалел сам и машинально выдал: — Лимонад с мятой и леденец вон тот, самый большой, на палке.

  Леденец с Костину голову, красно-синий, спирально закрученный и блестящий, будто из стекла. Но это потом, а сначала булки, чей запах уже начал сводить с ума. Костя взял поднос и, подмигнув остолбеневшему мальчишке, кивнул вбок, к столикам. Но тот продолжал стоять на месте, а Костя не любил, когда выпендривались. Чего глазами хлопать, если уже оплачено?

  — Иди сюда уже, не бойся! Солдат ребëнка не обидит, — засмеялся Костя, и пацан послушно подошол к столу.

Костя выбрал самый крайний столик, скрытый кустами. Невдалеке пароходик проплыл, на той стороне реки дома, заходящее солнце в окнах сверкало и отражалось в карих глазах, отчего они золотыми казались. Григорий про себя так и ахнул от восторга, но опомнился и мальчишке его долю подвинул.

  — Уж я знаю, когда хочется, а нету, — Говорил он. — В детстве даже прятал, иначе батя слопает. Жрал, как в чемодан укладывал. Папка пирогов напечёт, а он сядет и скушает всё. Главное, на плите сковородка с ужином, а выпечка к чаю, а он, зараза, картоху в игнор и за пироги. Я домой приду — запах ещё стоит, а блюдо пустое. Бате пофигу. Пузо набьëт и ещё ржёт. Ты ешь, ешь. Чего мучиться, когда хочется?

  Пацанчик внимал и послушно жевал. Глазюки большие и всё ещё обалдевшие. Но как только он откусил плюшку, взгляд блаженным стал. А щёчки чисто персик, и сам он из тех, при виде которых очень хочется выглядеть крутым. В Гришином понятии крутые — это те, кто из дорогих тачек вылезают и небрежной походкой в ресторан, лобстеров кушать. А он такую красотульку дешёвыми булками кормит, и байк его, как нарочно, в гараже вторую неделю стоит.

  Ну и пофиг! Зато Костя языком работать умел. Говорлив, смазлив… и пусть не на ресторан, но на кусок хлеба с колбасой зарабатывает. И на клубничную булку с леденцом — тоже хватит. Костя очередной пароходик на реке углядел. Флажки развеваются, и музыка оттуда. На верхней палубе.

народ прогуливался, а на нижней огни горели — Наверное бар. Барствовать такому мальчику, пожалуй, рано, а вот покатать можно. Или на байке своём, например. Только для начала бы разобрать, омега перед ним или альфа — ароматы из ларька любые запахи отбивали. Облом, если альфа — Косте парень с первого взгляда понравился.

  Пальцы тонкие, как у омеги, но это ни о чём не говорит. Может, пианист какой или из этих, кто шпроты по банкам раскладывает. А что, там тоже тонкие пальцы нужны. Но что-то Косте подсказывало, что мальчик не альфа. Да любой альфа сейчас половину булки уже в рот бы запихнул, а не отщипывал малюсенькими кусочками и не вытирал каждый раз испачканные в ягодном соке губы. Щёчки опять же… Ну совсем не альфы, даже намёка на пушок нету. И молоденький совсем.

  Косте двадцать, он совсем уже взрослый. В армии отслужил, в больнице повалялся, когда с байка своего в овражек сковырнулся. Даже в криминале отметиться успел, но это в старших классах ещё. Два раза с дружками склады чистил. Первый раз коробку с ëлочными шарами вынесли, а во второй — три упаковки плавленого сыра… Словом, жизнью прожжëнный, и охмурить этого глазастенького — пара пустяков.

  — Как тебя зовут? — широко улыбнулся Костя.

  ---Михайл

  — Михайл? Ну, до Михайла ты ещё не дорос — побудь пока Мишей. А я Костя. Книжек у тебя сколько, — с уважением кивнул Костя на набитую сумку паренька. — Только ты бы лучше позагорать сходил, вон какой белый. Лето пролетит — не заметишь, а потом жалеть будешь.

  — А вы, стало быть, всё загораете? — неожиданно спросил Миша. — Скучноватое занятие, и не уверен, что полезное.

 Костя гордо вздëрнул нос.

  — Не, я за активный отдых. Недавно на войнушку ездил. — И, увидев, как округлились глаза Миши, поспешно добавил: — В пейнтбол играл. На байке ещё гоняю за городом. Жить надо с интересом. А то чё… Не успеешь оглянуться — всё! Бери палочку и иди в сквер голубей кормить. Вот тогда и читать надо. Хочешь, я тебя на своём байке прокачу? — неожиданно спросил Костя.

  — Нет, я…

  — Родаки не отпустят, да? Я с ними поговорить могу.

  Миша закусил губу и порозовел.

  — Вы меня вроде как на свидание приглашаете? – смущённо спросил Миша.