Наследница Земли

Наследница Земли

Все имена действующих лиц, персонажи и события рассказа вымышлены. Любое совпадение с реально существующими людьми, объектами, событиями случайно. Текст представляет собой художественное произведение, автор может не одобрять и не поддерживать взгляды и действия, которые так или иначе отражены в тексте.

Невзирая ни на что, Мэделейн считала себя счастливицей. Ей одинаково нравились как шум космопорта, так и тишина и одиночество корабля. Тем не менее, сейчас, проведя несколько месяцев в космосе, она чувствовала себя неловко на земле с естественной гравитацией. То и дело казалось, что пол выгнется или прыгнет под ноги. Мэделейн ходила, расставив руки и колени, как морячка из древних фильмов с Земли. Через неделю эффект должен был сойти на нет, все-таки Мэделейн родилась и провела детство в невесомости, ее организму действительно казалась естественной скорее обычная земная — или эрзац-земная — гравитация. Но вот только она не собиралась проводить столько времени вне корабля.

Мэделейн прибыла в космопорт для того, чтобы получить работу.

— Вот мы и встретились снова, Безумная Мэдди.

Она склонила голову, как предписывал этикет, резким кивком.

— Senatano.

Он назвал ее старым именем, она его — новым, хотя они оба изменились за те годы, что не виделись. Он заметно поднялся. Она… просто теперь ходила другими путями.

Сели собеседники в приватном кабинете на втором этаже трактирчика «Вечный вопрос». Доступ в эту зону имели только сенаторы, скорее всего, у каждого был личный ключ к индивидуальной вип-комнате. В закутке, в точности со вкусами Мэдди, играло супер-ретро, но она не обольщалась, что кто-то включил пленку ради нее.

— Суть задания в том, что ты шпаришь на своем старике до Ллеверии. Я дам тебе в напарники своих людей. Твоя задача — вернуть мне чертежи и, если получится, химикалии. Сволочь очкастая, засевшая там, держит в заложниках… мою собственность. Так вот: верни. Всё.

Звучало это все сомнительно. Сказать прямо, звучало как дерьмо на палочке, но такое в лицо сенатору не скажешь, даже если ты Безумная Мэдди. Так что она выдохнула и досчитала до десяти.

— Есть разница между работой и заданием, senatano. Задание — штука разовая, а в работе есть стабильность.

Мэдди не спешила обманываться, что ее сочли лучшей. Скорее уж мысль сенатора остановилась на том, что если какая-то занюханная землянка пропадет на пути к Ллеверии, ее никто не хватится. Мало ли, что случается с землянами.

— Я могу просто сказать, что у нас было соглашение. И тогда тебя принудят к тому же Суд, Альянс и Патруль. Готова ты к такому противостоянию?

— Без моей подписи на документе это не больше, чем пустая трата кислорода.

— Уверена? Видишь ли, за меня голосовали люди.

— Или так считается.

Мэдди решительно поднялась, готовая уйти. Пусть и не будучи уверенной, что дверь не заперта изнутри.

— Так что когда я говорю, они как бы говорят вместе со мной. Подумай, больше ли весит один твой голос…

Сенатор протянул руку, стремясь схватить Мэделейн за локоть, промахнулся в первый раз, когда она отпрянула, но во второй все же стиснул ее запястье. Так он не мог задрать ее рукав, что собирался сделать. Но на самом деле это и не было ему нужно. Оба они прекрасно знали, что там, под серебристой тонкой тканью прячется татуировка. Люди давно перестали делать вечные тату — кроме особенных случаев. И вот такой, особенный, случился однажды и с сенатором, и с Мэделейн.

В общем, оба они знали друг о друге слишком много. Он знал, что в юности она не всегда вела себя разумно и правильно. Она же знала, что он не гнушался пытками.

— Ладно, — Мэделейн не хотела скалить зубы, но губа сама невольно дернулась кверху. — Возьмусь за задание.

Сенатор даже не кивнул: он не сомневался, что она согласится. У нее не было выбора. Он только ждал, когда она поймет, что и времени терять она уже не может.

У Мэдди были и другие предложения. Менее хлебные, чем то, что предлагал сенатор, но и звучащие не так сомнительно. Однако Дедушка нуждался в ремонте. Больше того, она его уже сделала, и теперь требовалось закрыть кредит. Мэдди искала лазейки, позволяющие ей если не отказаться, то сбежать, но, вот незадача, ее ждали двое незнакомцев прямо у трапа корабля.

— Летаешь на этом старье?

Парень показал на Дедушку. Девушка рядом с ним протянула Мэдди руку старомодным земным приветствием.

— Я Джилл. Это Джек.

Мэдди сомневалась, что выделенных сенатором напарников так зовут. По крайней мере, не сказали, что они брат и сестра — не были они похожи ни на йоту. Мэдди жестом показала, чтобы забирались внутрь Дедушки. Что греха таить, корабль действительно намотал по галактическим дорогам немало. Но Мэдди его любила и ни за что не променяла бы на новинку. Дедушка периодически требовал ремонта и апгрейда, постепенно в нем не должно было остаться ни единой изначальной детали. Мэдди это не волновало. Пока кораблик оставался на ходу, она не заморачивалась.

Мэдди поднялась в кабину управления, включила супер-ретро из любимого плейлиста: «Paris 1919» Джона Кейла. Джилл с Джеком остались в жилом отсеке, раскладывая нехитрые пожитки: у каждого при себе было по тощему дипломату. «Неловко было отказаться теперь», пыталась внушить себе Мэдди, но в душе понимала: опасно. Гости на корабле ей не нравились. Да и выглядели оба как-то нездорово. Особенно Джилл. Лицо бледное, дыхание неровное, точно ее постоянно мутит.

— По совокупности, полет на Ллеверию с двумя незнакомцами на борту тянет на желтый уровень опасности, — перемигиваясь огнями, сообщил динамик корабля.

— Да, мне тоже так кажется, Дедушка, — сказала Мэдди, выставляя тумблеры в положения для дальнего полета. — Но это все ради тебя.

— Не стоило.

Мэдди вздохнула. Дед и при жизни так себя вел. То есть, она и сейчас считала его живым, да и впрямь, его мозг, вплавленный в микросхемы, придавал кораблю человеческие черты. Но если б не его бессребреничество, может, в своем теле, дарованном природой, он протянул бы дольше. Впрочем, на пребывание в симбиозе с кораблем дед не жаловался ни разу. Наверняка, скучал по крепкой плеядской бормотухе, но внучке не стал бы говорить.