Настоящая семья

Глава 1

Я отерла влажный лоб и оглянулась на то, что смогла сделать за сегодня - не так уж и плохо. Поясницу тянуло. Да и чувствовала себя с утра неважно - побаливала голова и немного подташнивало. Однако, пару соток вскопала. Я так и не научилась навскидку определять эту землю, как с легкостью делали это местные жители. Да и куда мне - воспитательнице детского сада по профессии.

Кто бы мог подумать, что меня занесет сюда - в эту глухую деревню на три с половиной дома - копать землю, ловить рыбу в озере, ставить силки в лесу, питаться подножным кормом и каждый день стараться упахать себя физически так, чтобы психике не было сил даже на то, чтобы видеть сны.

Но иногда они все-таки приходили. В них был мой детский сад, где я была неизменно тетя Верочка для всех моих детей. Они приходили и уходили, а я оставалась тетей Верочка и в двадцать пять лет, и в тридцать, и в сорок…Дети шли вереницей мимо меня - все мимо, хотя я и любила их всех. Каждого. Помнила каждую веснушку, каждую слезинку и каждый вихор на затылке.

А своих не было. Хотелось отчаянно. И каждый ребенок был моим…и чужим. Это было больно.

Еще во снах приходил Павел. Мой муж. Любимый и единственный. Когда мы смирились с тем, что будем только вдвоем, пришло оно, нежданное - в сорок три года я забеременела.

-Верушка, ты дома? Я молочка принес тебе и сальца, - послышался голос старенького моего соседа, дяди Леши. Ну как соседа - его дом, хоть и был ближайшим к моему, находился в трех километрах. Я сама справлялась со всем, кроме коровы, промучилась год, да и продала потом. С козами было проще, но козье молоко я не пила, не пришлось по вкусу. Они мне были, скорее, для души, как собаки.

Словно услышав мои мысли, заливисто заголосил мой песель - Краюха. Так обычно называли меня, потому что жила дальше всех. Верка-краюха.

-Дядь Леш, я здесь, - откликнулась я и, очистив галоши от тяжелых комьев грязи, вышла на тропинку, ведущую к дому.

Раньше этот дом был его, а продал он его, потому что лесничество развалилось, сам он стал слишком стар, чтобы жить в глуши. Перебрался в деревню, отдав мне дом с участком за бесценок.

Мы сидели с дядей Лешей на маленькой кухоньке с подслеповатыми окошками и пили чай. Вернее он чай, со смородиновыми листьями, а я крепкий кофе. Сегодня я добавила в него тертый имбирь и корицу. Удивительная вкуснота. Кстати, запасы имбиря кончались, нужно было ехать в город.

От этой мысли меня передернуло. Поездки в город напоминали о прошлой жизни. А я так хотела все забыть - как мне сообщили о гибели Пашки, когда проснулась в больнице и мне сообщили, что ребенка нашего больше нет.

Мы ехали из поликлиники, где нам подтвердили мою беременность. Я шла к машине медленно, словно боясь расплескать свою нечаянную радость и не сразу поняла, что Пашка говорит мне что-то - громко и возбужденно. Только сев в машину, я повернула к нему лицо с улыбкой, готовясь услышать от него что-то очень важное для нас обоих. Ну и услышала.

-Вера, Вера, ты с ума сошла! Какие нам теперь уже дети! У меня диабет, у тебя сердце, нам самим скоро няньки понадобятся! - он нервно завел машину и дал по газам, вороша волосы одной рукой. А я так и осталась сидеть со своей улыбкой, внешне, наверное, не изменившись, только губы онемели. Что он говорит?

-Нам нужно серьезно подумать, пока срок небольшой, - заявил Пашка решительно.

Да что же он такое говорит???

В этот момент я все-таки отвернулась от него, чтобы попытаться выдохнуть и убрать с лица свою дурацкую глупую улыбку. Я даже коснулась губ дрожащими пальцами, чтобы стереть ее. И увидела боковым зрением, что на нас несется автомобиль. Зажмурившись, я почувствовала удар и очнулась уже в больнице через неделю. Ни мужа, ни ребенка у меня больше не было.

После выписки я пыталась вернуться к работе, но очень быстро сдалась - к чужим детям стало прикасаться больно физически, каждый рабочий день рвал меня на части. Поэтому я купила по объявлению первый попавшийся дом - единственным моим желанием было, чтобы вокруг не было ни души. По описанию дом подходил и я, собрав в небольшую сумку только самое необходимое, уехала, чтобы больше не возвращаться.

Посмотрев сухими глазами в мутноватое окно, я подумала о том, что хорошо бы его помыть. Но в целом я с этим не заморачивалась. Мутное и мутное. Хочется видеть белый свет - распахни дверь и выйди на улицу. Ветер носил по двору сухие листья, калину трепыхало.

-Поеду я, Верушка, - засуетился дядя Леша, - все хорошо и хорошо.

Дядя Леша потоптался у двери.

-Ну пошел я. Ты это…не нужно ли чего?

Мои сухие глаза вдруг наполнились слезами.

-Нет, дядь Леш, спасибо.

Он вздохнул и вышел.

Я сидела у окна, пока слезы окончательно не высохли, затем поднялась. Нужно было проверить силки в лесу и сеть в озере. Я старалась питаться только тем, что давала мне эта земля. Сезон охоты только соблюдала неукоснительно, а рыбачить здесь можно было постоянно, до тех пор, пока озеро не затягивалось льдом.

Левую руку снова как-то странно свело. Может быть стоило остаться дома и полежать, но тогда снова пришли бы мысли и воспоминания, от которых я сбежала сюда, в эту глушь.

На берегу озера было тихо. Ветер, поднявшийся до этого, стих. Как красиво все-таки. Скоро осень. Я поправила платок, повязанный по-деревенски. Как говорится, по-бабушачьи. Я словно специально старалась себя состарить, потому что думать о том, что впереди еще много лет было невыносимо.

Мостки подо мной жалобно скрипели и прогибались - ходить по ним было уже опасно - прогнили почти полностью. Но менять я их не собиралась - выдержат как-нибудь.

Встав на колени, чтобы подтянуть к себе сеть, я почувствовала головокружение, резкий прострел в плечо и покачнулась. Сеть оказалась неожиданно тяжелой и я неуклюже, словно мешок с картошкой, свалилась в воду. Она была еще теплой - прогрелась за день, однако меня словно сковало и я медленно пошла ко дну, еще не понимая, что вот-вот умру.